Дело о трех рубинах - стр. 14
Теперь, когда избежать плена не удалось, нужно было найти хоть какую-то зацепку, любую надежду на спасение. Если неприятель узнает, что к нему в руки попал человек, еще совсем недавно носивший мундир полковника секретного отдела русской разведки, то тогда уж лучше сразу кинуться грудью на штык, потому что иначе не избежать многочасовых допросов и пыток, в которых азиаты были большими мастерами.
Пленных тем временем уже вывели на берег и строили шеренгами, подготавливая к допросу. К ним, важно вздернув нос, вышел японский офицер. Кривоногий потомок гордых самураев ежесекундно вытирал от пота свое круглое, как достопамятный нянюшкин блин, лицо и тяжело дышал. Было видно, что злоба распирает его, словно кипящий чайник. Еще бы ему было не злиться, командование приказало проучить партизан, донимавших своими вылазками десантный корпус, но эта простецкая с виду операция против шайки лесных разбойников обошлась чуть ли не в четверть батальона убитыми и ранеными. Теперь эти грозные противники, доставившие столько неожиданных хлопот, стояли на прибрежном песке жалкие и оборванные, многие были контужены, ранены и истекали кровью. Но офицера это, казалось, ни капли не смущало. Он раздраженно пошевелил черной щеточкой усов и в нетерпении прикрикнул на пленных, коверкая на свой лад русские слова:
– Субаяку! Быстро, быстро! Быстро стройся, гайдзин!
Услыхав, что офицер говорит по-русски, Георгий Родин немедленно встрепенулся. Несмотря на то что в последний год в его руках чаще оказывалась винтовка, а не стетоскоп или скальпель, Родин в первую очередь оставался врачом, который чтил клятву Гиппократа не меньше воинской присяги. Молодой доктор не мог спокойно смотреть, как страдают от ран его боевые товарищи, и при первом же случае, поравнявшись с надутым и красным, как индюк, распаренным от жары японцем, немедля обратился к нему:
– Я врач и требую, чтобы вы позволили мне оказать пленным первую медицинскую помощь. Вы офицер японской императорской армии и обязаны соблюдать кодекс обращения с военнопленными!
В ответ японец расхохотался, ощерив мелкие крысиные зубки и схватившись за стянутый портупеей живот. Наконец, отсмеявшись, он ответил, надменно скривив рот:
– Ты сильно глупый, русико доктор! Этот гайдзин не военный. Где их мундир? А? Это обычный вокоу, разбойники! Бандиты! Им не нужен твой помощь, потому что по приказу императора Мэйдзи их ждет расстрел! Глупый доктор хочет лечить мертвецов! Ха-ха-ха!
Но новый приступ смеха длился недолго, потому что Родин, стиснув от ярости зубы, поддел своим рваным сапогом кучку песка и ловким движением отправил его прямо в красную смеющуюся физиономию. Японец взвыл от ярости, отплевываясь и вытирая слезящиеся глаза: