Дело о пеликанах - стр. 45
– Наполовину открытое.
Дарби забрала свой листок и сложила его.
– Вы знакомы с Законом о свободе информации?
– Вы адвокат?
– Не нужно быть адвокатом, чтобы посмотреть это дело.
Помощница выдвинула ящик стола и взяла связку ключей. Кивнув головой, она пригласила следовать за ней.
Табличка на двери гласила: «Присяжные заседатели», но в самой комнате не было ни столов, ни стульев. Вдоль стен стояли шкафы и ящики с подшивками дел. Дарби оглядела помещение.
Помощница указала на одну из стен:
– Здесь. Вдоль этой стены. Весь остальной хлам не имеет к этому отношения. В первом деле подшиты все заявления истца и ответчика, а также переписка. В остальных – заключения, вещественные доказательства и материалы судебного разбирательства.
– Когда был суд?
– Прошлым летом. Он продолжался два месяца.
– Где апелляция?
– Еще не подана. Я думаю, что крайний срок – 1 ноября. Вы, случайно, не репортер?
– Нет.
– Хорошо. Как вы, очевидно, знаете, это действительно открытые материалы. Однако судья, ведущий это дело, наложил определенные ограничения. Во-первых, я должна записать вашу фамилию и точное время посещения этой комнаты. Во-вторых, ничего нельзя выносить отсюда. В-третьих, нельзя снимать никакие копии с документов, пока не подана апелляция. В-четвертых, все, что вы берете здесь в руки, должно быть возвращено строго на свое место. Так распорядился судья.
Дарби уставилась на стену с подшивками дел.
– Почему я не могу снимать копии?
– Спросите его честь. Так как вас зовут?
– Дарби Шоу.
Помощница нацарапала ее фамилию в журнале.
– Сколько времени вы будете работать здесь?
– Я не знаю. Часа три-четыре.
– Мы закрываемся в пять. Найдите меня в конторе, когда будете уходить.
Она закрыла дверь, довольная собой.
Дарби достала ящик с заявлениями и начала листать подшивки, делая пометки. Судебный процесс начался семь лет назад между одним истцом и группой из тридцати восьми состоятельных ответчиков, которые совместно пользовались услугами по крайней мере пятнадцати адвокатских фирм по всей стране. Крупных фирм, многие из которых имели сотни адвокатов в десятках адвокатских контор.
Прошло семь лет юридической войны, требовавшей больших расходов, а исход дела оставался далеко не однозначным. Решение суда после ожесточенной тяжбы было только временной победой ответчиков. Вердикт был куплен или добыт каким-то другим незаконным путем, утверждал истец, ходатайствуя о новом судебном разбирательстве. Ящики ходатайств, обвинений и контробвинений. Требования санкций и штрафов потоками неслись с обеих сторон. Бесконечные страницы показаний, раскрывающие обман и злоупотребления со стороны адвокатов и их клиентов. Один адвокат был мертв. Другой пытался совершить самоубийство, как рассказывал один из однокурсников Дарби, работавший над незначительными деталями этого дела во время суда. Ее приятель подрабатывал летом в качестве клерка в одной крупной фирме в Хьюстоне и кое-что слышал, хотя в подробности таких, как он, не посвящали.