Дело о лазоревом письме - стр. 20
Шаваш оглядел кружевной грот, и взгляд его, пропутешествовав по рисункам на стенах, остановился на дыне. Ноздри мальчишки расширились: он с наслаждением вдохнул чудный запах и сказал:
– Если так невозможно, то я хотел бы быть в вашей шайке.
Чиновник расхохотался.
– Да ты знаешь, кто я такой? – спросил он мальчишку.
– Вы, господин, наверно, из очень достойной шайки.
Андарз рассмеялся еще веселей. Ночное приключение ему нравилось. Это было забавней, чем девица.
А девица дулась и глядела на Шаваша, как мангуста на мышь.
– Ты как сюда попал?
Шаваш вздохнул и сказал:
– У меня сестра больная, а лекарь велел ей есть утятину. Я проходил мимо сада и подумал: «Как вкусно пахнет. Наверняка тут есть и утятина! Почему бы не влезть в сад и не пошарить по столам после пира? Из косточек можно будет сварить отличный бульон!»
– Ты откуда такой заботливый? – усмехнулся Андарз.
– Из Чахара.
– Беглый, значит.
Шаваш очаровательно потупил глазки.
– И чем же ты пробавляешься в столице? Молишься святому Роху?
С тех пор как чиновник Рох учинил в подземном царстве растрату и лишился носа, он стал патроном цеха любителей чужих кошельков.
– Я, – сказал с достоинством Шаваш, – колдую, вот, – хотите вам покажу?
И он сорвал с головы чиновника круглую желтую шапочку и поставил ее на стол.
– Что под шапочкой?
– Ничего.
Шаваш снял шапочку. Под шапочкой лежал кожаный кошелек в форме листа аквилегии, а на кошельке сидел маленький хомячок Дуня. Андарз хлопнул себя по поясу, к которому кошелек был подвешен мгновение назад, а потом усмехнулся, раскрыл кошелек, пересчитал деньги внутри, вынул оттуда пять серебряных монет, украшенных изображением танцующего журавля, и отдал Шавашу.
– Головы за такое колдовство рубят, – зашипела девица.
– Я еще маленький, – возразил Шаваш, – мне не голову, а руку отрубят.
Андарз, казалось, задумался.
– Господин, – вдруг жалобно сказал Шаваш, – возьмите меня к себе!
– Как же я могу тебя взять, – возразил императорский наставник, – государь тебя мне не дарил, и вообще ты беглый.
– А купите меня в долговые рабы.
– Да кто же тебя продаст?
– А сестра и продаст.
Андарз вынул еще одного журавля, дал его Шавашу и сказал:
– Ладно, – приходи завтра в полдень с сестрой к боковым воротам.
Когда, спустя некоторое время, Андарз вновь присоединился к пирующим, к нему подбежал изящный секретарь, который утром сопровождал его к судье, – подбежал и шепнул что-то на ухо.
Господин Андарз кивнул и направился в глубину сада, к беседке.
Беседка, окруженная старыми соснами, походила на тысячекрылый цветок. В знак того, что в этой беседке принимаются важные государственные решения, над ней развевалось десятихвостое знамя с серебряной рыбой, вышитой на алом фоне, и надписью, исполненной травяным письмом. Почва вокруг беседки была мелко вспахана, чтобы живущий в беседке дух-хранитель не мог из нее уйти, а посторонний – подслушать что-либо. Люди в усадьбе обходили беседку стороной. Они считали, что дух-хранитель, живущий в беседке, – порядочная дрянь, судя по тому, какие там принимаются решения.