Дело о бюловском звере - стр. 34

Далее шла больница, палаты которой полны здоровых крестьян. Чума! – вспомнил Иван Несторович причитания станционного смотрителя.

Но как связать это с мнимым пристрастием генерала к людоедству? Что же, этих несчастных держат на откорм? Иноземцев фыркнул.

Картина вырисовывалась довольно странная, одно непременно противоречило другому. А тут еще закончилось действие луноверина, и Иноземцева снова охватил озноб. Не желая пугать Ульяну, он пытался сдерживаться, но ничего не выходило: глаза наполнялись влагой, по спине пробегала судорога, и он заходился настоящими приступами кашля.

– Все хорошо. Я только приму лекарство.

Ан нет, лекарство-то осталось в чемоданчике с инструментами – в докторской на столе.

Он понял это, только когда ступил за порог спальни. Оставшись один, Иноземцев в гневе принялся рвать на себе волосы. Шприцы, раствор, порошок луноверина – все осталось в проклятой больнице.

Пометавшись с четверть часа, он взмок и сорвал с себя жилет. Взгляд упал на стол, где лежал позабытый с утра дневник. Надо бы сделать пометки. Уселся в кресло. Тяжело дыша и чувствуя, как часто-часто бьется сердце, он принялся очинять перо. Руки дрожали, мысли путались. Задел ножичком палец и выругался.

– Черт возьми, что же это такое происходит? Нет, никакой это не бронхит. Ох, Иван Несторович, негоже так! Ни чувствами своими, ни разумом владеть нет сил.

«29 июля, 8.43 пополудни, – накарябал он, – кашель усилился, а унять нечем».

Кашель и озноб мешали выводить строки. От злости Иноземцев отшвырнул перо в сторону.

В эту минуту дверь содрогнулась от могучего удара. Доктор подскочил и схватился за сердце.

– Кто? – выдохнул он. Понял, что его не слышат, и громко, сколько мог, повторил: – Кто?

– Я, вашество, – пробасил Фомка. – Время ужина.

Но Иноземцев успел догадаться, кто посмел его тревожить, еще до того, как раздался голос слуги – по силе удара в дверь. Тут в него точно черти вселились – в глазах побелело, в ушах зазвенело. Он сорвался с места и, широко распахнув дверь, прокричал:

– Какого черта ты мешаешь мне думать! Пошел вон! Чтобы больше здесь не появлялся.

С грохотом хлопнув дверью перед носом изумленного Фомы, он прислонился спиной к косяку, а через секунду обессиленно сполз на пол и готов был разрыдаться.

Еще через пару минут в голове сверкнула спасительная идея. Иноземцев резво поднялся и выбежал в коридор. Глянул налево, направо – никого. Буйвол Фомка точно в подпол ушел, должно быть, нырнул в какую-нибудь потайную дверь, чтобы скорее скрыться из глаз разгневанного гостя.

– Эх, – он махнул рукой, – придется самому. Только бы не заблудиться.