Дело о бюловском звере - стр. 21
– Здесь я клятвенно обещаю отдать принадлежащие мне алмазные копи на юге Ашантии тому, кто поднимет меня с постели. Имя не вписано. Но это не все. Алмазы, которые мне удалось добыть и переслать сюда, уложены в подвалах этой усадьбы, и место известно только мне. Это несколько миллионов рублей.
Иноземцев присвистнул. На лбу снова выступили капельки пота, руки, сжимавшие тонкую бумагу, задрожали. Этакие деньжищи! Не в бреду ли больной? Только сейчас Иноземцев внезапно понял, отчего здешние врачи стрелялись, вешались и топились – им не удавалось излечить генерала, и алмазы ускользали сквозь пальцы, точно песок в африканской пустыне. Не выдержав конфуза, они кончали с жизнью.
Нет уж, дудки, ни деньги, ни призрачные алмазы Ивана Несторовича Иноземцева не интересуют. Прямо сейчас нужно взять и отказаться от губительного предложения. Позвольте, отчего же губительного? А как же гипноз? Судя по тому, как генерала удивила эта идея, прежние доктора не пользовали методом Брайда, и значит… Значит, может произойти чудо! И несколько миллионов в кармане.
– Так что же, Иван Несторович, согласны?
– Да, – само собой вырвалось у него.
Не чувствуя под собой пола, на ватных ногах Иноземцев вышел из комнаты и прислонился к стене. Срочно изучить метод Брайда! С собой есть несколько книг по психиатрии… Надобно написать Ларионову, попросить о консультации. А может, ему удастся достать монографию и переслать сюда? Черт побери, но почему он умолчал о столь странном родственнике? Никакой это не Синяя Борода, а самый что ни на есть алмазный махараджа!
В то мгновение, когда Иноземцев наконец начал приходить в себя, потер глаза под очками, привычным движением провел по волосам, энергично взлохматив затылок, в дверях небольшого холла мелькнуло светлое пятнышко. Насторожившись, он поднял голову и обратил испуганный взор к колыхнувшей шторе. В проеме стояла светлоголовая девица в легком платьице, перехваченном в поясе лентой.
Иноземцев обмер.
Девица эта была вовсе не девицей, а видением из лаборатории. Да-да, именно она! Те же кукольные золотисто-янтарные глазища, подернутые печалью, та же игривая улыбка, только волосы не лунного, а пшеничного цвета и заплетены в косу, переброшенную через плечо.
Видение присело в реверансе и выпорхнуло на лестницу.
– Это их воспитанница, племянница внучатая, – прошептал в самое ухо камердинер, весь порозовев от смущения, – Ульяна Владимировна. Милое дитя, воспитываются сами по себе, сидят в библиотеке часами… Эх! После смерти родителей в пятилетнем возрасте потеряла дар речи. Его высокопревосходительство взяли любимицу на воспитание, своих детей Господь-то не дал. Бедняжка за целый год не проронила ни словечка. А потом заговорила! Знаете, как-с? Пошла в лес и заплутала. Вот, я вам скажу, история была! Все чуть с ума не сошли, когда хватились, что ее нет. Весь уезд обыскали. Если бы не страх перед нашим барином, пришел бы исправник со своими молодцами! Тотчас бы нашли. Отчаялись уже. А через два дня конюх наш видит: у ворот волк, только странный такой, с виду как лисица, но огромный и морда круглая, а в зубах белое что-то. Схватился за ружье – зверя нет как не было. А девочка наша живая и невредимая уже бежит по аллее и кричит радостно: «Дядюшка! Дядя!» Что было-о! – Саввич смахнул набежавшую слезу и шмыгнул. – Но хоть и заговорила Ульянушка, с той поры из нее слова не вытянешь – все молчит и читает. Умными глазками хлопает и дальше читать. Одна радость, поди, в этом. Жаль, пропадает цветок в деревенской глуши. Это из-за нее барин подняться хочет. Нет ведь никого у нее в целом свете, кроме дядьки. Сиротка!