Дело медведя-оборотня - стр. 21
– Так вот как, – успел ввернуть Бекасский, – для вас «патриот» – это ругательное слово?
– Отчего же, – не растерялся его оппонент, – вовсе нет. Я и сам себя называю патриотом. Просто не считаю борьбу женщин за равноправие чем-то возмутительным и угрожающим порядку. Более того, моя супруга, Ксения, с этого года посещает высшие курсы Бестужева-Рюмина на Васильевском острове. Изучает философию и исторические науки…
– Ага… Ну тогда все ясно! – совершенно потерял самообладание чиновник. – Вы сами явно подвержены этим новомодным идеям и готовы даже пустить следствие по ложному следу, лишь бы найти им подтверждение! Если убийства продолжатся, кровь будет на ваших руках!
– Прекратите интриговать! Сейчас не время для ваших паркетных игр – гибнут люди! Иван Дмитриевич, я требую, чтобы Якова Карловича немедленно отстранили от этого дела во избежание инсинуаций с его стороны!
Будылин с растущим раздражением наблюдал за своими сотрудниками и, не дожидаясь, пока они вцепятся друг другу в глотки, неожиданно бахнул кулаком по столу.
– Довольно! – крикнул он, и оба спорщика замерли, уставившись на начальника. – Прекратите устраивать балаган из следственной работы! Объявляю вам обоим выговор! Вы не можете находиться в одном помещении и пяти минут, чтобы не переругаться. Это нужно прекратить. – Будылин вытер лоб платком и продолжил уже спокойнее: – Но сейчас для нас важнее всего остановить убийства, поэтому пусть каждый из вас продолжает работу над своей версией. Так и узнаем, кто окажется прав. Приступайте.
Следующие недели прошли для Муромцева в напряженной работе. Все его агенты и помощники были заняты изучением городских газет, научных журналов и юмористических листков в поисках публикаций, критикующих женское образование. Сам Роман Мирославович круглосуточно занимался допросами и сбором улик. К каждому женскому образовательному учреждению был приставлен наряд жандармов, сыщики сидели в засадах круглосуточно. Но тем не менее за это время неуловимый убийца атаковал еще два раза…
Все уже висело на волоске, когда перед Муромцевым положили на стол газетную заметку, в которой шла речь о приват-доценте Грекове. Этот Греков был настоящим фанатиком, он настаивал на вреде и опасности женского образования и развернул на этой почве настоящую кампанию. Писал патетические статьи, прославлявшие домострой и высмеивающие его критиков, забросал всех вплоть до императора письмами с требованием закрыть все женские курсы в Петербурге, сколотил вокруг себя шайку единомышленников и занялся натуральным терроризмом по отношению к организаторам высших курсов – уважаемым людям и благотворителям.