Дело Мансурова. Империя и суфизм в Казахской степи

Речь идет об Оренбургском магометанском духовном собрании (ОМДС), созданном в 1788 году по указу Екатерины II. Это учреждение, наряду с другими своими обязанностями, должно было принимать экзамен у мусульман, которые хотели получить должность имама или ахуна (ахунд). Таким образом, власти стремились ограничить влияние так называемых частных мулл. См.: Азаматов Д. Д. Оренбургское магометанское духовное собрание в конце XVIII–XIX вв. Уфа: Гилем, 1999. С. 17–21; Записки Д. Б. Мертваго // Русский архив. 1867. № 8–9. С. 43–44.

ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 3658. Л. 2 об., 7–8.

Не установленная нами личность.

В суфизме иджаза – это свидетельство правомочности нового учителя (шайха). Оно дает ученику гарантию, что человек, которому он вверяет себя, имеет право на проведение обряда посвящения и духовное руководство. См.: Bonebakker S. A. Idjāza // The Encyclopedia of Islam / Ed. by B. Lewis, V. L. Mènage, Ch. Pellat and J. Schacht. New Edition. Leiden; London: Brill, 1986. Vol. 3. Р. 1020–1022.

Влиятельный суфийский шейх, который основал собственное направление Накшбандийя-Муджаддидийя-Хусайнийя. Это течение имело некоторые доктринальные отличия от других ветвей накшбандийского тариката. Приверженцы Хусайнийя придерживались не только тихого, но и громкого зикра (обряд, заключающийся в многократном произнесении молитвенной формулы, содержащей прославление Аллаха). Ритуал посвящения (инициации) благодаря своей простоте способствовал необыкновенной популярности этой ветви Накшбандийя-Муджаддидийя среди кочевых и оседлых этнических групп Средней Азии. См.: Babadžanov B. On the History of the Naqshbandiya Mujaddidiya in Central Māwarā’annahr in the Late 18^>th and Early 19^>th Centuries // Muslim Culture in Russia and Central Asia from 18^>th to the Early 20^>th Centuries / Ed. by M. Kemper, A. von Kügelgen, D. Yermakov. Berlin: Klaus Schwarz Verlag, 1996. Р. 400–402.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644: «По отношению штаба Отдельного Сибирского корпуса с делом об азиатце Мансурове, проповедующем в киргизской степи новое магометанское учение» (1854–1859). Л. 78–79 об., 114–115.

Понятие, разработанное Кристофером Бейли на основе изучения британской колониальной политики в Индии. См.: Bayly Ch. A. Empire and Information: Intelligence Gathering and Social Communication in India. 1780–1870. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. Р. 3–6, 165–178.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336: «Дело по обвинению Мухаммад Мансурова в распространении учения ислама среди казахского населения Кокчетавского и Кушмурунских округов» (1853–1861). Л. 27, 51, 80–82.

Эти выводы мы сделали на основании ревизии, произведенной Областным правлением Сибирскими казахами в 1858 году. См.: Там же. Л. 625–628.

Представление о том, что казахи только поверхностно усвоили основы ислама и их религия представляет собой смесь языческих верований и мусульманства, было очень популярно среди российской колониальной администрации и интеллектуальных кругов – особенно в конце XVIII – первой половине XIX в. См.: Рычков Н. П. Дневные записки путешествия в Киргиз-Кайсацкую степь в 1771 г. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1772. С. 25–26; Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. Ч. 3. СПб.: Типография К. Крайл, 1832. С. 52–53; Ястребов М. Киргизские шаманы. Отрывок из записной книжки // Москвитянин. 1851. Кн. 2. № 8. С. 301–311; Герман Ф. И. О киргизах // Вестник Европы. 1822. Ч. 122. № 3. С. 218.

Русификация в контексте описываемых событий рассматривается только в качестве идеи и намерения властей (широкое распространение русского языка, христианизация, развитие оседло-земледельческой культуры), а не объективного процесса. Об особенностях этого понятия и соответствующей политики см.: Миллер А. И. Империя Романовых и национализм: эссе по методологии исторического исследования. М.: Новое литературное обозрение, 2010. С. 54–77; Staliūnas D. Making Russians: Meaning and Practice of Russification in Lithuania and Belarus after 1863. Amsterdam; New York: Rodopi, 2007. P. 15. Проекты по христианизации казахов и распространению русского языка в степи были актуальны уже в первой половине XIX века. См.: РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 126: «О мерах к распространению среди киргизов знания русского языка» (1827); ЦГА РК. Ф. 374. Оп. 1. Д. 68: «Об установлении надзора за казахами, принимающими христианство» (1847).

См.: Ремнев А. В. Российская империя и ислам в Казахской степи (60–80‑е годы XIX в.) // Расы и народы: современные этнические и расовые проблемы. Вып. 32. М.: Наука, 2006. С. 241; Постников А. В. Изменения в национальном (этническом) самосознании («идентичности») народов порубежья («фронтира») в процессе создания центральноазиатских владений в XIX в. // Идентичность и география в постсоветской России: Сб. науч. статей / Науч. ред. М. Бассин, К. Э. Аксенов. СПб.: Геликон Плюс, 2003. С. 38–40.

Crews R. D. For Prophet and Tsar: Islam and Empire in Russia and Central Asia. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2006. Р. 192–240; Нургалиева А. М. Очерки по истории ислама в Казахстане. Алматы: Дайк-Пресс, 2005; Она же. О влиянии правительственной конфессиональной политики на процесс исламизации казахов в XVIII–XIX вв. // История народов России в исследованиях и документах. М.: ИРИ РАН, 2009. Вып. 3. С. 135–161; Сухих О. Е. Образ казаха-кочевника в русской общественно-политической мысли в конце XVIII – первой половине XIX века: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Омск, 2007.

Ремнев А. В. Татары в Казахской степи: соратники и соперники Российской империи // Вестник Евразии. 2006. № 4. С. 5–31; Айтбаева Р. Т. Государственная политика Российской империи по отношению к исламу в Казахстане в ХIX в.: Автореф. дис. … канд. ист. наук. Алматы, 2006; Каримов Т. А. Политика Российского правительства и татарские муллы в северо-западных казахских землях (вторая половина XVIII – начало XX вв.) // Источники существования мусульманских институтов в Российской империи: Сб. статей / Сост. и отв. ред. И. К. Загидуллин. Казань: Институт истории им. Ш. Марджани АН РТ, 2009. С. 144–162; Мацузато К. Генерал-губернаторства в Российской империи: от этнического к пространственному подходу // Новая имперская история постсоветского пространства: Сб. статей / Науч. ред. А. М. Семенов, И. В. Герасимов, М. Б. Могильнер, А. Каплуновский, С. В. Глебов. Казань: Центр Исследований Национализма и Империи, 2004. С. 450–451.

Проскурина В. Мифы империи: Литература и власть в эпоху Екатерины II. М.: Новое литературное обозрение, 2006; Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения / Пер. с англ. И. Федюкина. М.: Новое литературное обозрение, 2003. С. 344–345.

В 1785–1791 годах российские войска жестко подавляют антиколониальное движение шейха Мансура (шайх Ушурма), которое охватило ряд территорий Кавказа (Чечня, Кабарда, Дагестан). При этом руководитель движения объявляется чиновниками «лжепророком» и «турецким шпионом», а его религиозные идеи (основанные на доктрине суфийского ордена Накшбандийя-Муджаддидийя) воспринимались как «ложные» и политически опасные. См.: Бенигсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII в. («Священная война» шейха Мансура (1785–1791 гг.). Малоизвестный период и соперничество в русско-турецких отношениях). Махачкала: б. и., 1994. С. 18–42).

Мы не исключаем присутствие таких тенденций в имперской политике, однако не абсолютизируем их значимость, хотя бы потому, что поступки некоторых чиновников, связанные с критикой действий своих предшественников или сослуживцев, не обязательно указывают на наличие каких-то осознанных решений и существование альтернативных подходов к управлению. Интриги и борьба за власть, а также невежество, способное доводить некоторые фантазии до абсурда, порой играли не менее важную роль.

Каппелер А. Две традиции в отношениях России к мусульманским народам Российской империи // Отечественная история. 2003. № 7. С. 129–135.

См.: Миллер А. И. Империя и нация в воображении русского национализма. Взгляд историка. https://polit.ru/article/2005/04/14/miller/ (последнее обращение: 30.12.2024).

Здесь мы не следуем буквально за идеей А. Моррисона об «официальном мышлении» («official mind»), предполагающей тщательное планирование и согласование мер по осуществлению колониальной политики. См.: Morrison A. The Russian Conquest of Central Asia: A Study of Imperial Expansion, 1814–1914. Cambridge: Cambridge University Press, 2021. Р. 23. Такой подход несколько упрощает наше представление о действительности: человеческий фактор и несбалансированность бюрократической системы играли не менее важную роль. Имперские чиновники в Санкт-Петербурге и регионах могли манипулировать той или иной информацией, образовывать альянсы и временные союзы друг с другом, использовать разные коррупционные схемы для того, чтобы продвинуть свои идеи или, наоборот, помешать проектам своих соперников. См.: Сартори П., Шаблей П. Эксперименты империи: адат, шариат и производство знаний в Казахской степи. М.: Новое литературное обозоение, 2019. С. 127–136. См. об этом на примере европейской истории: McLean P. The Art of the Network: Strategic Interaction and Patronage in Renaissance Florence. Durham, NC: Duke University Press, 2007.

Если востоковед, председатель ОПК В. В. Григорьев воспринимал адат в качестве архаического наследия «исконно киргизских обычаев», то его подчиненный, другой востоковед, И. Я. Осмоловский рассматривал казахскую правовую культуру с помощью иного подхода: обычное право кочевников под воздействием внутренних и внешних факторов трансформировалось и стало неотъемлемой частью исламской правовой культуры. См.: Сартори П., Шаблей П. Эксперименты империи. С. 111–124.

Там же. С. 129, 132–133.

Ремнев А. В. Российская империя и ислам в Казахской степи. С. 241.

Мы же видим совершенно иную картину: не только в деле Мансурова, но и в других случаях, не имевших никакого отношения к суфизму и исламу, чиновники использовали набор понятий и суждений, заимствованных из христианской истории: «лжесвятой», «религиозный раскол», «секта» и пр. См.: Crews R. D. For Prophet and Tsar. Р. 136–137. Подобная риторика была характерна и для европейцев, описывавших так называемые «туземные религии». См.: Subrahmanyam S. Europe’s India: Words, People, Empires, 1500–1800. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2017. Р. 29, 103–143. Устойчивое проявление такого формализованного языка нельзя сводить только к невежеству абсолютного большинства чиновников. Как показывает Энн Столер на примере Голландской колониальной империи, местные административные деятели сознательно искажали в своих отчетах ситуацию на местах, используя категории и суждения, адаптированные к культурным представлениям правящего двора. См.: Stoler A. L. Along the Archival Grain: Epistemic Anxieties and Colonial Common Sense. Princeton; Oxford: Princeton University Press, 2009. Р. 56, 82–87.

Отдельные нормативные регламенты, имевшие отношение к суфизму, все же появились в 1830‑е годы. Однако они распространялись только на дервишей. См.: Положение Комитета министров «О воспрещении принимать дервишей в подданство России», 18 февраля 1836 г. // Ислам в Российской империи: законодательные акты, описания, статистика / Сост. Д. Ю. Арапов. М.: ИКЦ «Академкнига», 2001. С. 119.

Термин баксы и его производные встречаются в разных тюркских языках. В казахском языке он обычно сводится к значениям «знахарь», «учитель», «наставник».

См.: Morrison A. Sufism, Panislamism and Information Panic. Nil Sergeevich Lykoshin and the Aftermath of the Andijan Uprising // Past and Present. 2012. № 214. P. 255–304. О панисламизме и особенностях его артикуляции в различных контекстах см.: Aydin C. The Idea of the Muslim World: A Global Intellectual History. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2017.

Stoler A. L. Along the Archival Grain. P. 20.

Невежество не сводится нами только к банальному отсутствию знаний или необразованности, но и включает в себя различные формы игнорирования знания, попытки уточнения и преодоления незнания, а также практики документации, которые из‑за особенностей своего языка и сюжетного однообразия создают очень ограниченное представление о контексте и исторической динамике. См. об этом: Zwierlein C. Imperial Unknowns: The French and British in the Mediterranean, 1650–1750. Cambridge: Cambridge University Press, 2016. Р. 2.

Об особенностях этой продукции мы расскажем в главе 1.

Границы между так называемым «достоверным» знанием и областью фантазий были довольно подвижны не только потому, что одновременно могло существовать несколько противоречивых и разнообразных описаний, но и в силу сложности самих культурных и социальных явлений, специфику которых очень долго не могли понять европейцы. Среди таковых было, например, понятие «каста». См.: Subrahmanyam S. Europe’s India. Р. 36–44, 90–102.

Отсутствие компетентности в вопросах, связанных с исламом и суфизмом, конечно, не проливает свет на общее состояние дел в колониальной администрации. Так, например, уже в первой половине XIX века чиновники имели отчетливые представления о казахской родо-племенной структуре и хозяйственной системе. Эти знания, как правило, формировались благодаря переписям населения и скота, которые проводились ежегодно. См.: ЦГА РК. Ф. 374. Оп. 1. Д. 1011: «Об исчислении казахского населения и скота внешних округов для обложения их ясаком» (1842–1846).

Более подробно об особенностях культурных изменений среди мусульман Средней Азии, сформировавшихся под влиянием русского колониализма, см.: Sartori P. Vision of Justice: Shariʿa and Cultural Change in Russian Central Asia. Leiden; Boston: Brill, 2016.

Согласно Даниэлле Росс, такая риторика использовалась мусульманами Российской империи по крайней мере уже в начале XIX века. См.: Ross D. Tatar Empire: Kazan’s Muslims and the Making of Imperial Russia. Bloomington: Indiana University Press, 2020. Р. 56–60.

Наши соображения очень близки к идеям, высказанным Санджеем Субрахманьямом. См.: Subrahmanyam S. Courtly Encounters: Translating Courtliness and Violence in Early Modern Eurasia (Mary Flexner Lectures). Cambridge, MA: Harvard University Press, 2012. P. 25–30.

Одним из таких влиятельных людей был тесть хана Внутренней казахской орды Джангира (годы правления: 1823–1845) есаул Караул-кожа Бабаджанов (годы жизни: 1775–1850). Он управлял 1‑й частью приморских казахов, а с 1834 года – большинством подразделений кочевников рода адай. См.: История Букеевского ханства. 1801–1852 гг.: Сб. документов и материалов / Сост. Б. Т. Жанаев, В. И. Иночкин, С. Х. Сагнаева. Алматы: Дайк-Пресс, 2002. С. 950–951.

Islamization and Sacred Lineages in Central Asia: The Legacy of Ishaq Bab in Narrative and Genealogical Traditions / Ed. by D. DeWeese, A. Muminov, M. Kemper, A. von Kügelgen. Almaty; Bern; Tashkent; Bloomington: Дайк-Пресс, 2013. Vol. 2. Genealogical Charters and Sacred Families: Nasab-Namas and Khojas Groups Linked to the Ishaq Bab Narrative, 19^>th–21^>st Centuries. P. 25–33. Как показывает в своих исследованиях Аллен Франк, среднеазиатские ишаны обычно принадлежали к группе ходжей. Исламовед считает, что в XIX веке понятия «ходжа» и «ишан» могли восприниматься мусульманами равнозначно. См.: Frank A. J. Gulag Miracles: Sufis and Stalinist Repressions in Kazakhstan. Vienna: Austrian Academy of Sciences Press, 2019. P. 34.

Басилов В. Н. О происхождении туркмен-ата (простонародные формы среднеазиатского суфизма) // Домусульманские верования и обряды в Средней Азии / Отв. ред. Г. П. Снесарев, В. Н. Басилов. М.: Наука (ГРВЛ), 1975. С. 163.

Так, сборник, подготовленный востоковедом и чиновником ОПК И. Я. Осмоловским, содержит весьма незначительную информацию о ходжах, подчеркивая, что эта группа хоть и пользуется большим влиянием, но вместе с этим немногочисленна. См.: РГИА. Ф. 853. Оп. 2. Д. 65. Л. 59. Другие источники, например казахские родословные (шежире), показывают иную перспективу. Многие поколения представителей казахской правящей элиты были потомками ходжей. Целый ряд таких родословных использовала в своей монографии И. В. Ерофеева. См.: Ерофеева И. В. Родословные казахских ханов и кожа XVIII–XIX вв. (история, историография, источники). Алматы: ТОО «Print-S», 2003. С. 75–171.

Сложно сказать, когда имперские чиновники стали проводить прямую связь между ходжами и суфиями и, таким образом, воспринимать и тех и других в качестве опасных с политической точки зрения деятелей. По крайней мере, в источниках 1840‑х годов эти тенденции хорошо прослеживаются. См.: Янушкевич А. Путешествие в Казахскую степь / Пер. с пол. Ф. Стекловой. Алматы: Издательский Дом R. S., 2017. С. 216–217.

Sartori P. A Sound of Silence in the Archives: On Eighteenth-Century Russians Diplomacy and the Historical Episteme of Central Asian Hostility // Itinerario. 2021. № 44 (3). Р. 552–571. https:// doi.org/10/1017/S0165115320000340 (последнее обращение 12.02.2023).

Халид А. Российская история и спор об ориентализме // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология / Сост. П. Верт, П. С. Кабытов, А. И. Миллер. М.: Новое издательство, 2005. С. 311–323; Schimmelpenninck van der Oye D. Russian Orientalism: Asia in the Russian Mind from Peter the Great to the Emigration. New Haven; London: Yale University Press, 2010; Эткинд А. Бремя бритого человека, или внутренняя колонизация России // Ab Imperio. 2002. № 1. С. 265–298; Knight N. Grigor’ev in Orenburg, 1851–1862: Russian Orientalism in the Service of Empire? // Slavic Review. 2000. Vol. 59. № 1. Р. 74–100.

См.: Маллицкий Н. Ишаны и суфизм // Туркестанский сборник. 1899. Т. 563. С. 98; Туркестанские ишаны // Правительственный вестник. 1898. № 227–228. С. 191.

См. биографию востоковеда Н. В. Ханыкова (1822–1878), деятельность и труды которого оказывали большое влияние на политизацию суфизма в разных регионах Российской империи и за ее пределами (Средняя Азия, Кавказ, Персия): Халфин Н. А., Рассадина Е. Ф. Н. В. Ханыков – востоковед и дипломат. М.: Наука (ГРВЛ), 1977.

Денис Брилев обращает внимание на то, что ориенталистские тропы, связанные с экзотизацией и маргинализацией дервишей, были широко распространены в Российской империи уже в 1780–1790‑е годы, то есть сразу же после присоединения Крымского ханства в 1783 году. См.: Брилев Д. В. Суфизм в Крыму под властью Российской империи // Религиоведческие исследования. 2016. № 2. С. 72–79.

Алексеев П. В. Восток и восточный текст русской литературы первой половины XIX века: концептосфера русского ориентализма. Дис. … докт. филол. наук. Томск, 2015; Багратион-Мухранели И. Л. Кавказ как мифопорождающее пространство русской литературы // Вестник Томского государственного педагогического университета. 2011. № 2. С. 36–41.

М. Ю. Лермонтов, на творчество которого большое влияние оказал Кавказ, по долгу своей службы принимал участие в военных действиях против имама Шамиля. В одних своих произведениях он восхищался свободолюбием горцев, в других ратовал за «великую цивилизаторскую роль России». См.: Ахмадова З. А., Сельмурзаева Х. Р. Михаил Юрьевич Лермонтов в истории взаимоотношений народов Кавказа // Гуманитарные и социальные науки. 2018. № 6. С. 95–107.

См. об этом: Сартори П., Шаблей П. Эксперименты империи. С. 64–85.

Clancy-Smith J. Rebel and Saint: Muslim Notables, Populist Protest, Colonial Encounters (Algeria and Tunisia, 1800–1904). Berkeley: University of California Press, 1994. P. 93–106.

В Российской империи это понятие появилось, по данным Пола Верта, в 1834 году. Оно было заимствовано из французских политических словарей. См.: Werth P. W. At the Margins of Orthodoxy. Mission, Governance and Confessional Politics in Russia’s Volga-Kama Region, 1827–1905. Ithaca; London: Cornell University Press, 2002. P. 181. Другая точка зрения у Айлин Кейн, считающей, что выражение «мусульманский фанатизм» имеет более раннюю историю своего бытования в Российской империи: его распространение восходит к началу 1820‑х годов и связывается историком с деятельностью имперского военачальника А. П. Ермолова, боровшегося с различными протестными движениями на Кавказе. См.: Кейн А. Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку / Пер. с англ. Р. Ибатуллина. М.: Новое литературное обозрение, 2021. С. 46.

О влиянии французской риторики об угрозах мусульманского мистицизма (в данном случае речь идет о марабутах – мусульманских святых, вождях, основателях религиозных братств. – П. Ш., П. С.) на эскалацию политической напряженности вокруг суфизма в Российской империи см.: Knysh A. Sufism as an Explanatory Paradigm: The Issue of the Motivations of Sufi Resistance Movements in Western and Russian Scholarship // Die Welt des Islams. 2002. Vol. 42. № 2. P. 139–173.

Ислам в Российской империи. С. 119.

Ross D. Tatar Empire. Р. 60.

Главной причиной восстания стал указ правительства о 72 новых налогах для башкир. См.: Акманов И. Г. Башкирские восстания XVII – начала XVIII вв. Уфа: Китап, 1993. С. 122–143.

Таймасов С. У. Роль суфизма в башкирско-казахских отношениях конца XVII – первой половины XVIII века // Вестник Башкирского университета. 2013. Т. 18. № 3. С. 922.

В качестве основной причины восстания историки называют противодействие политике христианизации, которую имперские власти осуществляли на территории Волго-Уральского региона в XVIII веке. См.: Хамзин Н. Мурат Мулла как предводитель восстания и общественно-социальное положение татар второй пол. XVIII века // Минбар. 2011. № 2. С. 38–40.

Там же. С. 40–41.

Ходарковский М. Горький выбор: верность и предательство в эпоху российского завоевания Северного Кавказа / Пер. с англ. А. Терещенко. М.: Новое литературное обозрение, 2016. С. 34–35, 37; Бенигсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII в. С. 18–42. См. также прим. 2 на с. 11 настоящего исследования.

Подробный анализ такой литературы был сделан А. Кнышем. См.: Knysh A. Sufism as an Explanatory Paradigm. P. 139–173.

Ангажированная подборка соответствующих документов была опубликована советскими историками. См.: Адамов Е., Кутакова Л. Из истории происков иностранной агентуры во время кавказских войн // Вопросы истории. 1950. № 11. С. 101–125.

Арапов Д. Ю., Бабич И. Л., Бобровников В. О. и др. Северный Кавказ в составе Российской империи. М.: Новое литературное обозрение, 2007. С. 96–97.

Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М.: РОССПЭН, 2000.

См. об этом: Северный Кавказ: традиционное сельское сообщество – социальные роли, общественное мнение, властные отношения: Сб. статей / Отв. ред. С. А. Штырков. СПб.: Наука, 2007.

Халфин Н. А., Рассадина Е. Ф. Н. В. Ханыков – востоковед и дипломат. С. 16–19.

Ханыков Н. Описание Бухарского ханства. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1843.

Халфин Н. А., Рассадина Е. Ф. Н. В. Ханыков – востоковед и дипломат. С. 26–29.

Ханыков Н. Описание Бухарского ханства. С. 197–201.

Халфин Н. А., Рассадина Е. Ф. Н. В. Ханыков – востоковед и дипломат. С. 39–40.

Ханыков Н. В. О мюридах и мюридизме // Сборник газеты «Кавказ». Первое полугодие 1847. № 15. С. 151.

Там же. С. 152.

См.: Crews R. D. For Prophet and Tsar. Р. 178–189; Schimmelpenninck van der Oye D. Russian Orientalism. P. 101–109; Рзаев А. К. Мухаммед Али Мирза Казем-Бек. М.: Наука (ГРВЛ), 1989.

Казем-Бек М. Мюридизм и Шамиль // Казем-Бек М. Избранные произведения / Сост. А. К. Рзаев; ред. З. М. Буниятов и А. К. Рзаев. Баку: Элм, 1985. С. 29.

Там же. С. 41.

[Березин И.] Путешествие по Дагестану и Закавказью И. Березина. Казань: Университетская типография, 1849. С. 82–85.

Казем-Бек М. Мюридизм и Шамиль. С. 42.

Назовем некоторые из них: Гейер И. Ишаны // Сборник материалов для статистики Сыр-Дарьинской области. Ташкент: Сыр-Дарьинский областной статистический комитет, 1891. Т. 1. С. 62–82; Маллицкий Н. Ишаны и суфизм // Туркестанский сборник. 1899. Т. 563. С. 43а–51в; Смирнов Е. Т. Дервишизм в Туркестане // Там же. С. 25а–36а.

Bayly Ch. A. Empire and Information. Р. 109–110, 134–135, 165–178.

См.: Лыкошин Н. Диван-и Машраб. Жизнеописание популярного представителя мистицизма в Туркестанском крае. (Перевод с тюркского) // Туркестанский сборник. 1910. Т. 534. С. 31–44. Допуская нейтральность отношения, которой могли руководствоваться отдельные переводчики в ходе своей работы, мы в то же время не можем предугадать реакцию читающей публики и особенности использования перевода со стороны определенных политических и общественных акторов.

Как показал в своих исследованиях Михаэль Кемпер, термин «мюрид» мусульманами Кавказа был в основном использован для того, чтобы характеризовать кого-то, кто следует шариату. Кроме этого, взаимоотношения между такими явлениями, как суфизм и джихад, не обязательно были связаны с борьбой против колониальной системы. Так, в движении Гази-Мухаммеда важную роль играл местный правовой дискурс – борьба шариата против адата и идея переустройства местного общества. См.: Kemper M. Khalidiyya Networks in Daghestan and the Question of Jihad // Die Welt des Islams. 2002. Vol. 42. № 1. P. 42; Islam and Sufism in Daghestan / Ed. by M. Gammer. Sastamala: Finnish Academy of Science and Letters, 2009. P. 102–118.

Об особенностях подобных предрассудков на примере европейского восприятия Индии см.: Subrahmanyam S. Europe’s India. Р. 102–143.

Институт ахунов был учрежден имперскими властями 11 февраля 1736 года. В Волго-Уральском регионе в каждой даруге (административной единице) был свой ахун. Ахуны назначались и в Казахскую степь. Их сфера деятельности распространялась на широкий круг вопросов: от разбора исков населения, наблюдения за мечетями и муллами до выполнения специальных административных и политических поручений чиновников. После создания ОМДС в 1788 году люди, стремившиеся получить звание ахуна, должны были сдавать специальный экзамен в этом учреждении. См.: Загидуллин И. К. Звания мусульманского приходского духовенства в округе Оренбургского магометанского духовного собрания (конец XVIII – начало ХХ вв.) // Филология и культура. 2013. № 1. С. 186; Spannaus N. The Decline of the Akhund and the Transformation of Islamic Law under the Russian Empire // Islamic Law and Society. 2013. Vol. 20. № 3. Р. 203–205.

Паллас П. С. Путешествие по разным провинциям Российской империи. СПб.: Типография Императорской Академии наук, 1773. Ч. 1. С. 574–575.

Дивана (дуана, дубана) – происходит от персидского девона и буквально означает «одержимый дэвами».

Из журнала, составленного поручиком Гавердовским, Ивановым и Богдановичем во время их поездки в Бухару через Казахстан, 1803 г. // Казахско-русские отношения в XVIII–XIX веках (1771–1867): Сборник документов и материалов / Сост. В. Я. Басин, К. Ж. Жунисбаев, Ф. Н. Киреев, В. С. Мусаева, Т. Ж. Шоинбаев. Алма-Ата: Наука КазССР, 1964. С. 160–161.

Андреев И. Г. Описание Средней Орды киргиз-кайсаков. Алматы: Ғылым, 1998. С. 71–72.

Такие идеи получили активное развитие в советской исторической и этнографической науке, а также среди некоторых современных исследователей. См.: Толеубаев А. Т. Реликты доисламских пережитков в семейной обрядности казахов (XIX – начало ХХ в.). Алма-Ата: Ғылым, 1991; Древние обряды, верования и культы народов Средней Азии. Историко-этнографические очерки / Отв. ред. В. Н. Басилов. М.: Наука, 1986; Мустафина Р. М. Представления, культы, обряды у казахов (в контексте бытового ислама в Южном Казахстане в конце XIX–ХХ вв.). Алма-Ата: Қазақ университетi, 1992. Антропологический фокус заставляет сомневаться в эффективности двухъярусных моделей. Согласно Девину ДеУису, ученые (особенно советские этнографы), рассуждая об «исламизированном шаманстве», часто создавали искусственные рамки, чтобы с помощью научного аппарата, разработанного для шаманизма, изучать менее известный им суфизм. Такой подход, предусматривавший существование различных религиозных наслоений, в конечном итоге препятствовал пониманию специфики тех или иных религиозных практик. См.: DeWeese D. Shamanization in Central Asia // Journal of the Economic and Social History of the Orient. 2014. Vol. 57. P. 340–348.

Муравьев В. Б. Дорогами российских провинций: Путешествия Петра-Симона Палласа. М.: Мысль, 1977; Сытин А. К. Петр Симон Паллас – ботаник. М.: KMK Ltd., 1997.

Ерофеева И. В. Рукописное наследие поручика Я. П. Гавердовского по истории, географии и этнографии Казахской степи // История Казахстана в русских источниках XVI–XX веков. Алматы: Дайк-Пресс, 2007. Т. V: Первые историко-этнографические описания казахских земель. Первая половина XIX века. С. 5–14.

Из журнала, составленного поручиком Гавердовским. С. 161–162.

Несмотря на разнообразие описаний имперского времени, очень сложно говорить, что они создают какое-то отчетливое представление о различиях между такими категориями, как шаман, баксы, дивана и пр. В казахских источниках, например, понятие дивана больше связывалось с исламской традицией и ассоциировалось с образом странствующего дервиша, чем с языческими пережитками. См.: Көпейұлы М. Ж. Шығырмалары. Павлодар: ЭКО, 2006. Т. 9. Б. 266; 2007. Т. 10. Б. 247; Frank А. Sufis, Scholars, and Divanas of the Qazaq Middle Horde in the Works of Mäshhür Zhüsip Köpeyuli // Islam, Society and States across the Qazaq Steppe (18^>th – early 20^>th Centuries) / Ed. by N. Pianciola, P. Sartori. Vienna: Austrian Academy of Sciences Press, 2013. Р. 227–230.

В 1822 году ханская власть была отменена на территории Среднего жуза. Два года спустя – в 1824 году – такая же реформа была реализована в Младшем жузе. Другое масштабное преобразование – это разработка сибирским генерал-губернатором М. М. Сперанским и его подчиненным будущим декабристом Г. С. Батеньковым Устава об управлении инородцами (1822). Идея этого проекта предусматривала, по мнению некоторых исследователей, сочетание прямых и косвенных форм управления, в основном посредством местных элит, а также использование местных систем обычного права, которое постепенно должно было вытесняться или адаптироваться к имперскому законодательству. См.: ПСЗ РИ-1. 1830. Т. 38. № 29126; Бобровников В. О. Что вышло из проекта создания инородцев? (ответ Джону Слокуму из мусульманских окраин империи) // «Понятия о России»: К исторической семантике имперского периода. М.: Новое литературное обозрение, 2012. Т. 2. С. 262, 265.

Антиколониальные движения Жоламана Тленшиулы (1822–1824) – батыра и бия из рода табын Младшего жуза и султана Губайдуллы Валиханова (1824–1830) из Среднего жуза. См.: Жетпісбай Н. Жоламан Тіленшіұлы бастаған көтеріліс. Алматы: Дәуір, 2023; Абуев К. К., Жапекова Г. К. Губайдулла Уалиханов: Жизнь и общественно-политическая деятельность. Павлодар: Кереку, 2017.

Так в русских источниках. В казахских агиографиях его наставниками являются другие люди: Куланбай ишан из Ак-Мечети (современная Кзыл-Орда) и Жаланаяк ишан, который открыл мечеть и медресе (мадраса) в пещере, расположенной между Бухарой и Куттакурганом (современная Самаркандская область). См.: Нұртайұлы С. Ислам және Марал баба. Қостанай, 1996. Б. 18–19; Frank A. J. Islamic Scholars among the Kereys of Northern Kazakhstan, 1680–1850 // Shariʿa in the Russian Empire: The Reach and Limits of Islamic Law in Central Eurasia, 1550–1917 / Ed. by P. Sartori, D. Ross. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2020. P. 193–194.

Интересно, что в казахской агиографической литературе политические мотивы деятельности Курманова не носят ярко выраженного характера. Наоборот, он представляется скорее покровителем отдельных родов, племен и благочестивым суфием. См.: Нұртайұлы С. Ислам және Марал баба; Бүркітбайұлы С. Марал ишанның нұр шапағаты. Қостанай, 1998. Несколько иную интерпретацию этих событий – отличную как от имперских, так и казахских агиографических источников – дает Радик Темиргалиев. Он считает, что Марал ишан не столько выступал против империи, апеллируя к необходимости упрочения суфийских традиций, сколько стремился убедить своих соплеменников (племя кереев) прекратить междоусобные раздоры и даже заняться земледелием. Эти призывы не нашли широкого отклика, потому что кочевые казахи не стремились к единству, идеи которого якобы проповедовал Марал ишан. См.: Темиргалиев Р. Тамга. История казахских племен. Алматы: MELOMAN Publishing, 2023. С. 319–320.

Казахско-русские отношения в XVIII–XIX веках. С. 197–200; ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1791. Л. 36–45.

ОГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 5660: «О розыске Марала Курманова, выдававшего себя за святого» (1845). Л. 1–3.

В книге не содержится имени Марала ишана. Однако отдельные детали, описанные Левшиным, и резонанс этой истории, убеждают нас, что речь идет именно об этом громком деле. См.: Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. СПб.: Типография К. Крайл, 1832. Ч. 3: Этнографические известия. С. 57–58.

ОГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 4218: «О задержании за бродяжничество узбека Ниязова» (1834). Л. 1–7; Д. 4219: «О запрещении дервишам азиатских стран на выезд в Россию» (1834–1836). Л. 1–56; Ислам в Российской империи. С. 119.

Кузнецова Н. А. Иран в первой половине XIX века / Отв. ред. Ю. В. Ганковский. М.: Наука (ГРВЛ), 1983.

Широкорад А. Б. Турция. Пять веков противостояния. М.: Вече, 2009. С. 221–241.

Morrison A. The Russian Conquest of Central Asia. Р. 83–113.

К сожалению, найти сколь-нибудь подробные сведения об этом человеке не удалось.

ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 4637. Л. 1 с об.

Современная академическая литература, как показывает Шахзад Башир, также не избежала определенного рода трудностей в объяснении смысла понятия «суфизм». Западные исследователи, согласно такой точке зрения, часто используют термины «суфизм» и «суфийский» в качестве некоего обобщения, сводящегося к совокупности интеллектуального и социального опыта, которым обладают люди, называющие себя суфиями. См.: Bashir Sh. Sufi Bodies: Religion and Society in Medieval Islam. New York: Columbia University Press, 2011. Р. 19. В то же время практики, которые обычно рассматриваются учеными в качестве суфийских, в исторических источниках (например, в книгах жанра тазкира – «жизнеописание») не обязательно являются таковыми. Они могут быть просто связаны с разными сторонами духовного развития человека: формы знаний, аскетический образ жизни, священное происхождение и др. См.: Pickett J. Polymaths of Islam: Power Network of Knowledge in Central Asia. Ithaca; London: Cornell University Press, 2020. P. 132–133.

Дервиши могли быть вовлечены и в другую деятельность, не имевшую прямого отношения к суфизму. Среди представителей этой группы встречались ученые, преподаватели мусульманских учебных заведений, купцы и др. См.: Pickett J. Polymaths of Islam. Р. 138–140.

Подробнее об этом речь пойдет в главе 4.

DeWeese D. «Disordering» Sufism in Early Modern Central Asia: Suggestions for Rethinking the Sources and Social Structures of Sufi History in the 18^>th and 19^>th Centuries // History and Culture of Central Asia. Tokyo: Tokyo Press Co, Ltd., 2012. P. 259–279.

В одной из таких тенденциозных работ, в частности, отмечалось следующее: «Современные ишаны в огромном большинстве случаев отличаются корыстолюбием и невежеством: будучи незнакомы ни с достойной изучения философией суфизма, ни с его богатой литературой». См.: Туркестанские ишаны. С. 191.

Babadžanov B. On the history of the Naqshbandiya Mujaddidiya. Р. 385–413; Кюгельген А. фон. Расцвет Накшбандийа-Муджаддидийа в Средней Трансоксании с XVIII – до начала XIX вв.: опыт детективного расследования // Суфизм в Центральной Азии (зарубежные исследования): Сборник статей памяти Фритца Майера (1912–1998) / Сост. и отв. ред. А. А. Хисматуллин. СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2001. С. 275–330; Абусеитова М. Х., Баранова Ю. Г. Письменные источники по истории и культуре Казахстана и Центральной Азии в XIII–XVIII вв. (биобиблиографические обзоры). Алматы: Дайк-Пресс, 2001. С. 169–173, 216–218, 263–266, 309.

Батунский М. А. Россия и ислам. М.: Прогресс-Традиция, 2003. Т. 2. С. 275–280.

Frank A. J. Shariʿa Debates and Fatwas among Nomads in Northern Kazakhstan, 1850–1931 // Islamic Law and Society. 2017. Vol. 24. Р. 61–76; Бустанов А. К. Книжная культура сибирских мусульман. М.: Издательский дом Марджани, 2013; Даулатшах ал-Испиджаби. Бурхан аз-Закирин. Доказательство для понимающих / Пер. с перс. А. К. Бустанова, Е. Л. Никитенко. М.: Садра, 2020.

Privratsky B. G. Muslim Turkistan: Kazak Religion and Collective Memory. Richmond, Surrey: Routledge, 2001. P. 16–17, 155.

Об особенностях распространения этого течения в Российской империи см.: Kemper M. Khalidiyya Networks in Daghestan. Р. 47–71; Алгар Х. Шейх Зайнулла Расулев – последний великий шейх суфийского братства Накшбандийа в Волго-Уральском регионе / Пер. с англ. И. Р. Насырова // Ватандаш. 1998. № 9. С. 123–138.

В начале XIX века Стерлибашево стало крупным духовно-религиозным центром Российской империи благодаря деятельности семьи Тукаевых, члены которой были влиятельными накшбандийскими шейхами. Последователи этих религиозных деятелей имелись среди татар, башкир, казахов, сартов и др. В деревне было крупное медресе, пользовавшееся широкой известностью. См.: Басырова Г. Г. Возникновение и развитие Стерлибашевского медресе // Казанский педагогический журнал. 2015. № 2. С. 144–151; Ямаева Л. А. Суфийские братства на Южном Урале // Ядкяр. 2008. № 1. С. 54–56.

Так, например, система мусульманского образования, которую власти пытались поставить под контроль Министерства народного просвещения во второй половине XIX – начале ХX века, развивалась во многом благодаря собственным внутренним потребностям и ресурсам. Имперские реформы оказали на нее незначительное влияние. См.: Саматова Ч. Х. Имперская власть и татарская школа во второй половине XIX – начале ХX века (по материалам Казанского учебного округа). Казань: Татарское книжное издательство, 2013. С. 29–44, 210–211.

См. о таких особенностях: Sartori P. Vision of Justice.

Габдельганеева Г. Г. Казанское книжное дело в контексте историко-культурного развития края: вторая половина XVIII – 1917 г. Дис. … докт. филол. наук. Казань, 2006. С. 23–31; Кейн А. Российский хадж. С. 132–174; Ross D. Tatar Empire. Р. 70–90.

Которая, конечно, развивалась и в прежний период, например благодаря распространению рукописных сочинений, а также с помощью разных преданий и легенд, передававшихся из уст в уста.

См.: Катанов Н. Ф. Восточная библиография. Казань: Иман, 2004.

Tomohiko U. The Changing Religious Orientation of Qazaq Intellectual in the Tsarist Period: Sharīʽa, Secularism, and Ethics // Islam, Society and States across the Qazaq Steppe (18^>th – early 20^>th centuries) / Ed. by N. Planciola, P. Sartori. Vienna: Austrian Academy of Sciences Press, 2013. P. 96–100.

Нуртазина Н. Идея конца Света и образ России в казахской ментальности. Доклад, прочитанный на Международной научной конференции Central Eurasian Studies Society, 18–21 октября 2012 года. https:// abai.kz/post/15416 (последнее обращение: 30.12.2024).

Кыргызларда ишанлыгы // Вакыт. 1909. № 511. Б. 1–2.

Сам термин был введен в широкий оборот казахским писателем Мухтаром Ауэзовым в 1927 году. Поэтов «Зар заман» объединяла, как считалось в то время, тема бесправности казахского народа и антиколониальные настроения. См.: Әуезов М. Әдебиет тарихы. Алматы: Аңа тілі., 1991; Мұқанов С. Қазақтың 18–19 ғасырдағы әдебиетінің тарихынан очерктер. Алма-Ата, 1942; Он же. Халық мұрасы: Тарихы-этнографиялық шолу. Алматы: Өлке баспасы, 2017. Б. 343–345.

Бабатайұлы Д., Өтемісұлы М., т. б. Шығармалары. Алматы: Ңұрлы Press 2014. Б. 16.

См.: Шопықұлы К. Аңсаймын аға-жеңге, ағайынды; Қалнияз едім күнінде // Жүсіпқожаұлы М., Қанайұлы Ш., т. б. Шығармалары. Алматы: Ңұрлы Press, 2014. Б. 150, 160–161.

Morrison A. The Russian Conquest of Central Asia. P. 114–216.

Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири, 1859–1875 гг. СПб.: Типография В. Ф. Киршбаума, 1912. C. 15–16.

Там же. С. 18.

На основании отношения министра внутренних дел Л. А. Перовского от 31 января 1848 года, запрещавшего въезжать в пределы Российской империи лицам «духовного магометанского звания», если они приняли это звание за границей. Соблюдение этого распоряжения носило формальный характер, так как власти имели очень поверхностное представление об источниках авторитета в исламе и особенностях получения тех или иных духовных званий. Кроме этого, чиновники не могли эффективно контролировать передвижение мусульман. Так, например, в Петропавловске в период с конца XVIII до начала ХX века 12 из 20 имамов и ахунов получили образование в Бухаре. Имея указ от ОМДС, многие из этих лиц одновременно были последователями крупных среднеазиатских ишанов и шейхов и обладали разными суфийскими титулами и званиями. См.: Frank A. J. Bukhara and the Muslims of Russia: Sufism, Education, and the Paradox of Islamic Prestige. Leiden; Boston: Brill, 2012. P. 148; Баруди Г. Кызылъяр сәфәре. Казан: Иман, 2004. Б. 86–99.

На основании Указа императора Николая I от 17 апреля 1848 года. См.: ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 3658. Л. 2 об., 7–8.

Там же. Л. 2 об., 7–8.

Pickett J. Polymaths of Islam. Р. 107–108, 148.

Это были лица, пытавшиеся избежать воинской службы, уплаты государственных налогов, или потомки татар, которые в XVIII веке вынуждены были бежать от насильственной христианизации. В Казахской степи они, как правило, меняли свои имена. См. подробнее об этом: Виткевич Я. В. Отчет о поездке в Бухару (1835). http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/m.asien.htm (последнее обращение: 30.12.2024).

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 435–441. Такого рода обстоятельства были связаны не только с необходимостью поддерживать хорошие отношения с казахской управленческой элитой. Важную роль играл и другой фактор – отсутствие желания среди специалистов, прошедших специальную подготовку в русских учебных заведениях, занять разные административные должности в Казахской степи. О кадровых проблемах в Сибири и Казахской степи см.: Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине XIX века. Омск: Издательство Омского университета, 1995. С. 197–232.

Afinogenov G. Spies and Scholars: Chinese Secrets and Imperial Russia’s Quest for World Power. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2020. P. 35–44; Иванов К. Роль военных топографов в колонизации «Русского Туркестана» // Ab Imperio. 2020. № 1. С. 118–119.

Sartori P. A Sound of Silence in the Archives. Р. 552–571.

В этом отношении действия генерал-лейтенанта М. Г. Черняева, который без согласования с начальством захватил в 1865 году Ташкент, нельзя рассматривать в качестве факта безусловного проявления волюнтаризма. Как показывает А. Моррисон, сложная ситуация на границе и нерешительные действия Санкт-Петербурга формировали у таких чиновников, как Черняев, представления о том, что успех российского продвижения вглубь Средней Азии во многом зависит от инициативы региональной колониальной администрации. Ход дальнейшей военной кампании показал, что такая инициатива носила оправданный характер, усиливая русское влияние в регионе. См.: Morrison A. The Russian Conquest of Central Asia. Р. 237–254.

Семенов-Тян-Шанский П. П. Путешествие в Тянь-Шань. М.: Юрайт, 2018. С. 20–21; Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. С. 39.

В 1854 году Гасфорт разработал проект «новой религии» для казахов. Эта религия представляла собой своеобразную смесь иудаизма, ислама и христианства, догматы которых должны были быть адаптированы к нуждам казахов и интересам Российской империи. Николай I, после представления записки на его рассмотрение, вынес весьма суровую резолюцию: «Религии не сочиняются, как статьи свода законов». См.: Семенов-Тян-Шанский П. П. Путешествие в Тянь-Шань. С. 23.

Об особенностях такого поведения чиновников см.: Ремнев А. В. «Омский паша» – генерал-губернатор князь П. Д. Горчаков // Известия Омского историко-краеведческого музея. 2008. № 14. С. 179–196.

Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. С. 45.

Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь. С. 140–161.

Ситуация в Западной Сибири мало чем отличалась от других регионов Российской империи, населенных мусульманами. Так, в Оренбургской губернии к концу 1839 года в земских судах из 14 056 гражданских и уголовных дел нерешенными оставались 820. Еще более удручающая картина с характером движения делопроизводства наблюдалась в ОМДС. Если в 1865 году из 864 поступивших дел без решения оставалось 259, то в 1866 году эти цифры составили уже 859 и 509, а в 1868 году – 912 и 605 соответственно. См.: Перечневая ведомость о движении дел в подведомственных Министерству внутренних дел местах за 1839 г. // ЖМВД. 1841. № 6. Приложение; РГИА. Ф. 821. Оп. 8. Д. 611. Ч. II. Л. 58 об.

Игнорирование или недооценка важности сведений, предоставляемых местными информаторами, играла порой не менее важную роль. Так, неудача русского зимнего военного похода в Хиву в 1839 году во многом была связана с тем, что военный губернатор Оренбургской области В. А. Перовский не учел предостережения казахов-проводников о сложностях зимнего перехода через степь. См.: Morrison A. The Russian Conquest of Central Asia. Р. 98–101; Султангалиева Г., Суйнова А. «О киргиз-кайсацких и других заграничных обстоятельствах видел и слышал»: информаторы Российской империи в Казахской степи (вторая половина XVIII – 60‑е годы XIX вв.) // Ab Imperio. 2022. № 3. C. 73.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 21–21 об.

Так ОМДС нередко выражало свое недовольство тем обстоятельством, что многие из его поручений не исполняются региональными властями. См.: ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 1557. Л. 2.

Ross D. Tatar Empire. P. 56–60.

Несмотря на попытки некоторых исследователей показать, что государство чутко реагировало на иски и петиции мусульман, пытаясь выступить в качестве арбитра или гаранта справедливости, основанной на соблюдении шариата и имперской законности (Crews R. D. For Prophet and Tsar. P. 20, 26), характер следственных мероприятий зачастую демонстрировал противоположную тенденцию: разбирательства затягивались на неопределенное время, дела передавались из одного ведомства в другое без четкого обоснования причин и пр. Это говорит о том, что мусульмане сталкивались с такими же бюрократическими сложностями, что и другие подданные империи. См. об этом: Kirmse S. B. The Lawful Empire: Legal Change and Cultural Diversity in Late Tsarist Russia. Cambridge: Cambridge University Press, 2019. P. 181–213.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д 3644. Л. 101.

Там же. Л. 102.

Бабков И. Ф. Воспоминания о моей службе в Западной Сибири. С. 16; Morrison A. The Russian Conquest of Central Asia. Р. 177–178; История Казахстана в документах и материалах: Альманах / Отв. ред. Б. Т. Жанаев. Караганда: ПК «Экожан», 2013. Вып. 3. С. 65–85.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 78–79.

Хотя Гасфорт, как и многие чиновники из его окружения, активно развивал идеи о «поверхностной исламизации» казахов и негативном влиянии татарских и среднеазиатских мулл (Семенов-Тян-Шанский П. П. Путешествие в Тянь-Шань. С. 23; Валиханов Ч. Ч. Записка о судебной реформе // Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985. Т. 4. С. 99–100), его практические действия показывают, что он выстраивал разные тактики взаимодействия с мусульманами. Настаивая на необходимости репрессивных мер по отношению к лицам, подозреваемым в связях с Мансуровым, он в то же время поддержал прошения жителей Петропавловска и Семипалатинска о строительстве новых мечетей, так как понимал, какие выгоды от этого получит государство (приток предприимчивых людей и развитие торговли). См.: РГИА. Ф. 1265. Оп. 4. Д. 40: «О постройке магометанской мечети в городе Петропавловске» (1855); Д. 163: «О постройке магометанской мечети в городе Семипалатинске» (1855).

РГИА. Ф. 1265. Оп. 3. Д. 60: «Об учреждении почтового сообщения в Киргизской степи от укрепления Капальского до укрепления Заилийского» (1854); ГИАОО. Ф. 3. Оп. 6. Д. 9424а: «Рапорт чиновника особых поручений при Туркестанском генерал-губернаторе генерал-губернатору Западной Сибири о проекте устройства почтового сообщения между городами Туркестан и Акмолинск» (1870). Об особенностях циркуляции информации и функционирования почтовой службы в Российской империи см.: Randolph J. Communication and Obligation: The Postal System of the Russian Empire, 1700–1850 // Information and Empire: Mechanisms of Communication in Russia, 1600–1850 / Ed. by S. Franklin, K. Bowers. Cambridge: Cambridge University Press, 2017. P. 155–183.

Любимов А. А. Формирование Омска как транспортного центра Среднего Прииртышья // Энциклопедия города Омска: В 3 т. / Под ред. Г. А. Павлова, Л. В. Новоселовой, С. Г. Сизова. Омск: Издатель-Полиграфист, 2009. Т. 1. С. 124–142.

О подобного рода трудностях писал в октябре 1850 года чиновник ОПК, востоковед И. Я. Осмоловский, отмечая, что глубокие пески, осеннее время, необъезженность лошадей, отсутствие возможности оперативного взаимодействия с нужными информаторами на месте затягивают исполнение важного правительственного поручения – подготовку сборника казахского обычного права. См.: Сартори П., Шаблей П. Эксперименты империи. С. 110–111.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 105–106.

См.: Campbell I. Knowledge and the Ends of Empire: Kazak Intermediaries and Russian Rule on the Steppe, 1731–1917. Ithaca; London: Cornell University Press, 2017. P. 63–90.

Султангалиева Г., Суйнова А. «О киргиз-кайсацких и других заграничных обстоятельствах видел и слышал». С. 69–102.

Интерес здесь представляет трактовка рабства в Казахской степи. Так, некоторые местные информаторы (в данном случае бии), которым было поручено собрать необходимые сведения и разоблачить работорговцев, еще больше запутывали русских чиновников: просто практика обмена детьми между казахами (или казахами и каракалпаками) представлялась биям не работорговлей как таковой, а местным обычаем или даже «забытым исламским законом». См.: Eden J. Slavery and Empire in Central Asia. Cambridge: Cambridge University Press, 2018. P. 157–159.

Мы не нашли каких-либо архивных материалов, зафиксировавших эти события. Казахские агиографические источники, созданные уже в более поздний период, намекают на то, что важную роль в эскалации колониального насилия сыграл суфийский статус ас-Сабави. См.: Frank A. J. Gulag Miracles. Р. 52–69; Маңабай А. Әзиз әулет: Шахиахмед Хазрет пен оның інісі Фатих имамның һәм олардың ұрпақтарының шежіресі. Алматы: Өнер, 2001. Б. 57–58, 134.

Маңабай А. Әзиз әулет. Б. 134; Құрбанғали Халид ұғлы. Таварих-и хамса-и шарқи. Казан: Орнек, 1910. Б. 409.

Имперские информаторы, в частности, сообщали, что «учение» Мансурова «распространилось быстро, как эпидемия». Более того, драматизм таких донесений усугублялся тем, что якобы многие казахи оставляли родные края и уезжали вместе с ишаном. Мансуров же в качестве награды за свои труды угонял огромное количество скота. См.: ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 105–106.

Stoler A. L. Colonial Archives and the Arts of Governance // Archival Science. 2002. Vol. 2. Is. 1–2. P. 87–109.

Abdurasulov U. Advice from a Holy Man: Īshāns in Nineteenth-Century Khwārazm // Muslim Religious Authority in Central Eurasia / Ed. by R. Sela, P. Sartori, D. DeWeese. Leiden; Boston: Brill, 2023. P. 180–181.

Уильям Вуд показал, что ходжи и ишаны у туркмен выступали гарантами безопасности движения торговых караванов. См.: Wood W. A. The Sariq Turkmens of Merv and the Khanate of Khiva in the Early Nineteenth Century. PhD Diss. Indiana University, 1998. P. 23–24.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 80.

Гасфорт настаивал на том, чтобы о ходе этого дела ему докладывали через каждый день, что, конечно, было чрезвычайно сложно сделать, учитывая существовавшие транспортно-логистические проблемы и отсутствие надлежащих условий для оперативного обмена информацией в пределах обширного пространства Казахской степи. См.: ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 83. Подобного рода требование скорее отражало высокую степень психологической напряженности и политического ажиотажа того времени, чем здравую оценку возможностей эффективной организации следствия.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 102–106.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 1680. Л. 215–220.

Казем-Бек М. Мюридизм и Шамиль. С. 29.

Crews R. D. For Prophet and Tsar. Р. 17, 20, 128.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 108.

Одно из таких обвинений заключалось в том, что ахун самовольно, без разрешения ОМДС и имперских чиновников, назначает имамов в Казахской степи. см.: Шаблей П. Ахун Сирадж ад-Дин ибн Сайфулла ал-Кызылъяри у казахов Сибирского ведомства: исламская биография в имперском контексте // Ab Imperio. 2012. № 1. С. 188–189.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 106.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 35.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 41.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 129–134.

Зияев Х. З. Экономические связи Средней Азии с Сибирью в XVI–XIX вв. Ташкент: Фан, 1983.

ГИАОО. Ф. 3. Оп. 3. Д. 3644. Л. 125–139.

Российские власти, как показывает ряд источников, часто проверяли задержанных мусульман на предмет наличия клейма или специальных знаков, свидетельствовавших, что те уже имели проблемы с законом или были беглыми каторжниками. См.: ОГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 4218: «О задержании за бродяжничество узбека Ниязова» (1834). Л. 1–7; Д. 4219: «О запрещении дервишам азиатских стран на выезд в Россию» (1834–1836). Л. 1–56.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 52–53.

Профессиональные качества таких осведомителей описал, в частности, чиновник Пограничного управления Сибирскими казахами Адольф Янушкевич, который регулярно выезжал в степь для проведения переписей населения: «Он (толмач. – П. Ш., П. С.) больше думает о своих барышах, взятках за кое-как написанную бумажку, порой даже против их интересов (казахов. – П. Ш., П. С.), что, впрочем, часто бывает вовсе не по злой воле, а только из‑за недостаточного знания толмачами киргизского языка». См.: Янушкевич А. Путешествие в Казахскую степь. С. 233.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 75.

Там же.

Интересный анализ деятельности ссыльных поляков в Казахской степи и на Кавказе делает Кертис Мерфи. Не сомневаясь, что многие из них стремились к успешной карьере в Российской империи, исследователь предлагает также рассматривать их в качестве ориенталистов, экспертное мнение которых сыграло значительную роль в реализации колониальной политики. См.: Murphy C. Involuntary Orientalists: Polish Exiles and Adventures as Observers of the Kazakh Steppe and the Caucasus // The World Beyond the West: Perspectives from Eastern Europe / Ed. by M. Kalczewiak, M. Kozlowska. Berghahn Books, 2022. P. 44–94.

«Черные братья» писали разные стихи и прокламации, призывавшие к независимости Польши и требовавшие принятия конституции. См.: Рудницкий А. Ю. Виткевич. Бунтарь. Солдат империи. СПб.: Алетейя, 2019. С. 17–19.

Там же. С. 19; ЦГА РК. Ф. 374. Оп. 1. Д. 2822: «Формулярные списки о службе чиновников Пограничного управления Сибирскими киргизами». Л. 27 об.

Рудницкий А. Ю. Виткевич. Бунтарь. Солдат империи. С. 60–65.

Янушкевич А. Путешествие в Казахскую степь. С. 50–52, 175; Матвиевская Г. П., Зубова И. К. В. И. Даль в Оренбурге. Оренбург: ООО «Оренбургское книжное издательство», 2007. С. 424.

ЦГА РК. Ф. 374. Оп. 1. Д. 2822. Л. 36–39.

Янушкевич А. Путешествие в Казахскую степь. С. 79–81, 194–195; ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 401.

Янушкевич А. Путешествие в Казахскую степь. С. 292.

Примечательно, что казахи сибирского ведомства, в отличие от оренбургского, все еще платили ясак. См.: Валиханов Ч. Ч. Отрывок из письма к издателю // Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Алма-Ата: Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985. Т. 4. C. 381.

Жыцьцё Адольфа Янушкевіча і яго Лісты з кіргіскіх стэпаў / Пер. з пол., прадм. i камэнт. Г. Суднiк-Матусэвiч. Мiнск: Медисонт, 2008. Т. 1. Л. 145–150.

ОГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 5027. Л. 1–2, 5–7.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 118–119, 123.

Там же. Л. 80 об. – 81.

ЦГА РК. Ф. 345. Оп. 1. Д. 336. Л. 125, 131.