Дело лис-оборотней

Данный пассаж, как уже наверняка догадались постоянные читатели Х. ван Зайчика, снова взят автором из легендарной XXII главы знаменитого «Лунь юя». Он весьма труден для понимания и особенно – перевода. Прежде всего следует иметь в виду, что слово, которое здесь мы переводим как «дыхание» (ци 氣), в китайском языке имеет куда более широкий спектр значений, чем в современном русском; хотя в исконном смысле русского «дыхания» присутствуют, пожалуй, все оттенки китайского ци: тут и вдохновение, тут и дыхание, скажем, степеней или гор, тут и жизненная сила, даже темперамент… Словом, для китайца дыхание есть процесс гармоничного, жизнеусилительного обмена сущностными субстанциями между человеком и окружающим его миром. Именно этот подход как нельзя лучше выражен фразой Учителя, которую мы переводим здесь «дышать как дышится»; в подлиннике она звучит как ци ци е 氣氣也 и построена так же, как знаменитое высказывание Конфуция об отце и сыне («Отец да отцовствует, сын да сыновствует…»). Расширительно эту фразу можно истолковать как «дыхание да продыхивает тебя ровно настолько, насколько твоему телу нужно», «дыхание да выполняет свою исконную функцию наиполезнейшим образом». Понятно, почему того, кто пытается вдохнуть больше ци, чем ему нужно, и выдохнуть больше, чем у него есть, Учитель называет прожорливым гордецом, а того, кто не решается ни вдохнуть столько, сколько ему требуется, ни выдохнуть то, что в нем накопилось, называет трусливым скупцом.

Дошедшие до нас списки «Лунь юя» («Суждений и бесед») насчитывают двадцать глав. Двадцать вторая глава, представлявшая собою, по свидетельству некоторых древних комментаторов, квинтэссенцию конфуцианской мудрости и написанная Учителем собственноручно за несколько месяцев до кончины, считалась утерянной еще во времена царствования Цинь Ши-хуанди (221–209 гг. до н. э.), во время его знаменитых гонений на конфуцианскую ученость и культуру. Однако мы не исключаем, что в руки столь пытливого исследователя и неистового коллекционера, каким был Х. ван Зайчик, каким-то образом мог попасть текст драгоценной главы. Его домашняя библиотека до сих пор закрыта для посторонних, и лишь правнуки ученого посредством весьма длительных и утонченных процедур ежедневно оспаривают друг у друга честь стирать с ксилографов и свитков пыль – и не пускать к ним чужаков.

Впервые появившись в тексте «Дела жадного варвара», Сэмивэл Дэдлиб, а также нихонский князь Като Тамура, он же – Люлю, и Юллиус Тальберг принимают особенно активное участие в событиях, описанных в «Деле о полку Игореве».

Сокр. от «with best regards», т. е. «с наилучшими пожеланиями».

Букв.: 快車, «скорый поезд», здесь – поезд метро.

Известная ордусская тележурналистка, фигурировавшая в «Деле о полку Игореве».

Букв.: 胡同. Издавна своими хутунами был известен Пекин, столица Китая. На окраинах этого огромного города хутуны можно увидеть до сих пор, хотя современные здания с каждым годом сокращают их количество и с течением времени, несомненно, сведут на нет столь яркую примету китайской городской жизни.

У Х. ван Зайчика здесь сказано «бу» 步 дословно «шаг». Китайский метрический бу равен в настоящее время 1,6 м.

Букв.: 衛兵, т. е. «охранники». Низшие исполнительные чины Управления внешней охраны (外衛院 Вайвэйюань), аналог полицейских.

Описанное Х. ван Зайчиком государство в целом официально именовалось Цветущей Ордусью (по-китайски – Хуася Оуэрдусы 華夏耦而督私) и состояло из собственно китайских территорий, неофициально называвшихся Цветущей Срединой (Чжунхуа 中華), а также Внешней Ордуси, поделенной на семь улусов.

Крепкий самогон двойной очистки, производимый из гаоляна.

Эти события описаны в «Деле о полку Игореве».

Струнный смычковый музыкальный инструмент.

Термин «вэйтухай» 衛土海, который дословно переводится с китайского как «охраняющий землю и море», употреблялся в Ордуси в качестве жаргонного обозначения работников человекоохранительных органов.

В «Деле жадного варвара» Х. ван Зайчик прямо пишет о том, что ордусские офицеры силовых ведомств, ввиду специфики работы, зачастую «пренебрегали правильными церемониями» и, вместо того чтобы произносить полностью положенное обращение «единочаятель», говорили коротко «еч». Судя по всему, подобное обращение свидетельствовало также о степени взаимного уважения и доверия между должностными лицами; так, в «Деле жадного варвара» Багатур Лобо, обращаясь к Якову Чжану, нарочито употребляет полную форму – «единочаятель», подчеркнутой уважительностью ненавязчиво демонстрируя, что, несмотря на его, Чжана, молодость, неискушенность и неопытность, он относится к нему как коллега к коллеге.

Высшая мера наказания, применявшаяся в Ордуси: бритье подмышек с последующим пожизненным заключением.

Традиционно – деревянные тяжелые составные (из двух частей) доски с отверстиями для шеи и рук. Будучи надеты и правильно закреплены, лишали преступника какой-либо возможности не только бежать или оказывать сопротивление, но даже есть. Что представляли собою и из чего изготавливались канги в Ордуси, переводчикам пока не известно, но вряд ли материалом по-прежнему служило тяжелое и ценное дерево. Насколько понятно из текстов Х. ван Зайчика, канги применялись исключительно для транспортировки особо опасных, в первую очередь отличающихся физической силой правонарушителей.

Досл.: «мо́лодец посредине» 郎中. Должность Багатура Лобо; приблизительно она соответствует начальнику отдела в министерстве.

Яньло-ван – владыка загробного мира в пантеоне богов китайского буддизма.

Китайское поэтическое наименование мира мертвых.

Легендарный великий врач китайской древности.

В традиционном Китае сроки даже куда менее важных событий, нежели бракосочетание, – например, начало какого-либо предприятия, или путешествия, или закладка нового дома, – всегда определялись гадателем. Считалось, что любое мало-мальски существенное дело надлежит начинать только в обещающий его удачу счастливый для соответствующего начинания день – и ни в коем случае нельзя начинать его в день несчастливый. В Китае в свои критические дни всяк старался сидеть дома, поглубже во внутренних покоях – и, честное слово, это было не худшим выходом из положения.

Традиционная китайская мера объема. Приблизительно равна нашему метрическому литру.

Здесь упоминается одни из эпизодов «Дела о полку Игореве», когда Баг, проявив поразительное хладнокровие и виртуозное мастерство, одолел в рукопашном поединке четырех «зомби».

Имеется в виду кот Багатура Лобо.

Адриан Ци имеет в виду бога-покровителя города (по-китайски он называется чэнхуаном 城隍). Чэнхуанами обычно становились после смерти вполне реальные люди, оказавшие данному городу некое крупное благодеяние, отстоявшие его от врага, или просто именитые и достойные горожане. По крайней мере так дело обстояло в старом Китае. Ван Зайчик нигде пока не упоминает об этом прямо, но по логике вещей чэнхуаном Александрии должен был бы быть сам святой благоверный князь Александр Невский.

Название фигурирующего в данном тексте лекарства повторяет название знаменитого сборника волшебных рассказов китайского писателя XVII в. Пу Сун-лина (Ляо Чжая) «Лисьи чары». Во всех рассказах так или иначе варьируется тема лисы-оборотня – беспредельно темпераментной юной женщины неземной красоты, утонченной и донельзя искушенной в любви, противиться чарам которой не способен ни один мужчина. Надо отметить, что в китайском оригинале рассказов Пу Сун-лина какая-либо тематическая разбивка рассказов, разумеется, отсутствует; она появилась лишь в блестящих русских переводах академика В. М. Алексеева. Это обстоятельство еще раз подчеркивает необычайно глубокое и вдумчивое знание Хольмом ван Зайчиком русской культуры, в том числе – переводов классических китайских текстов.

Вновь, как это уже было однажды в «Деле незалежных дервишей» по аналогичному поводу, В. Рыбаков настоятельно просил не давать здесь никакого комментария. Растолковать в одной сноске, сколь бы пространной и занудной она ни сделалась, традиционную для Китая систему траура и траурных близостей родства совершенно невозможно. Просто перечтите вслух и вслушайтесь, как это звучит: трехлетний чжаньцуй с тяжелым посохом…

Букв.: 手機, то есть «ручник», «мобильный телефон». Каков буддийский смысл данного имени – переводчики так и не смогли определить.

Как и во всех других таких случаях, переводчики оставляют гатхи Баоши-цзы в подстрочном переводе.

Здесь, а также далее Х. ван Зайчик, демонстрируя поразительную для никогда не бывавшего в России человека эрудицию, с легкостью вводит в текст своего повествования цитаты из Полного собрания русских летописей, Жития Сергия Радонежского и иных подобных источников. Переводчики должны со стыдом признаться, что даже они, несмотря на все усилия, не смогли установить происхождения всех тех прямых и косвенных цитат, которые ван Зайчик использовал столь непринужденно и мастерски.

Название высшей юридической ученой степени Ордуси – «минфа» 明法 – переводится с китайского языка как «проникший в [смысл] законов». Такая ученая степень существовала еще в древнем и средневековом Китае.

По-китайски это краеугольное для конфуцианской традиции свойство благородного характера называется жан 讓.

По-китайски название этой должности пишется так: 尚座.

Китайская верста, немногим более полукилометра.

Приведенный Х. ван Зайчиком отрывок великолепно демонстрирует, как даже в такую консервативную и жестко приверженную традиции среду, как соловецкое монашество, исподволь, неосознаваемо даже для самих монахов проникали понятия нового времени и меняли их мироощущение. Хань 漢 – древнее самоназвание китайцев. Уань (искаженное Юань 元) – название монгольской династии, правившей Китаем в 1271–1368 гг. и затем свергнутой национально-освободительным движением ханьцев; видимо, именно так называли себя китаизированные монголы, бежавшие от ужасов гражданской войны в Ордусь и нашедшие здесь приют и применение своим дарованиям и навыкам. Жудзи и фодзи – так, по всей видимости, поначалу встраивались в русский язык известные китайские термины жуцзяо 儒教 и фоцзяо 佛教 – т. е., соответственно, конфуцианство и буддизм.

«Лунь юй», IV:25.

Здесь Х. ван Зайчик почти дословно цитирует «Соловецкий Патерик».

Шанцзо Хуньдурту цитирует здесь древнюю китайскую каноническую книгу од, гимнов и песен «Ши цзин».