Дело Хальворсена - стр. 1

©Алексей Лебский 2020

Ночь, ураганный ветер, снег. Под ногами скользкая грязь. Люди в плащ-палатках с перегружают опечатанные тяжелые ящики с грузовиков на поезд. Люди страшно устали, но охрана торопит, нет ни одной лишней минуты. Нужно успеть до налета авиации, все происходит в темноте с соблюдением особой секретности. Лишь редкие всполохи в небе и фонарик охранника освещают стоящий в темноте поезд.

– Сколько еще осталось, лейтенант?

– Десять, давайте быстрее, я уже слышу их моторы. – Нас только четверо. Могли бы помочь.

– А охранять вас кто будет? Мы не можем оставить пост. Не положено!

Паровоз дает короткий тревожный гудок, время на исходе.

Наконец все погружено и поезд трогается. Грузовики медленно разворачиваются и покидают станцию. Мессершмитты с неровным гулом уходят на восток.

Мартин привстает в кровати и выглядывает в окно.

Этот человек, который сейчас войдет в дом – его дед, доктор философских наук – Оскар Хальворсен.

На нем зимняя шапка и старомодное серое пальто с воротником из овчины.

Он ходил с утра в булочную, и из его сумки выглядывает французский батон.

Вот Хальворсен проверяет почтовый ящик, достает оттуда газеты и конверты, открывает калитку, слышен скрип, он отряхивает снег и направляется к двери.

Сейчас он скажет: – что, валяешься до сих пор бездельник? Мартин забирается под под одеяло и делает вид. что спит. Так хорошо подремать в эти утренние часы! Ему никуда не надо торопиться в эту субботу.

Шаги в коридоре все ближе, дед переобувается и входит в комнату, он быстро подходит к постели, сдергивает одеяло и растирает мальчика снегом!

– Что, до сих пор дрыхнешь! А ну, подъем, бездельник!

Мартин с криком убегает в ванную комнату.

Потом они с дедом завтракают за длинным дубовым столом. Он своими огромными руками нарезает хлеб, а Мартин исследует содержимое большого холодильника, достает ветчину, молоко, сливочное масло и свой любимый персиковый мармелад.

– Представляешь, Марти, – начинает дед, – эти американцы, мои студенты, на завтрак едят тосты с арахисовым маслом. Ни за что не стал бы есть подобную гадость.

– Что ты удивляешься, это американцы! Они без бургеров и куриных крылышек своей жизни не представляют.

Молодой человек намазывает хлеб маслом, а сверху покрывает толстым слоем мармелада.

Кофейная машина шипит, и в кухонном пространстве разливается аромат “лаваццо”.

Этот дом в Осло перешел к деду в наследство от его отца, судьи Харри Хальворсена. Дед не стал юристом, как прадед Мартина, после войны он продолжил обучение в университете на Карл-Юхансгате, защитил диссертацию по исторической живописи и написал несколько книг на эту тему. А вот Мартин Хальворсен станет юристом, и продолжит дело Харри. У него уже почти готов дипломный проект, и, хотя он нисколько не представляет, чем придется заниматься в последующей жизни, настроен весьма позитивно.

В доме, где все это происходит два этажа и большой чердак, который Мартин обожает. Оттуда открывается отличный вид на парк и есть старое кресло, в котором можно коротать время с книжкой. Раньше у деда здесь была мастерская, он рисовал пастелью и маслом. Об этом свидетельствует дощатый пол, в одном месте густо заляпанный сиеной, кармином и умброй. В молодости он даже рисовал натурщиц, но в его жизни появилась бабушка Ребекка, и дед перешел на копии прерафаэлитов и пейзажи. Чаще всего пейзажи повторяли вид на парк из окна.

Раньше дед курил трубку, но и это пристрастие пришлось со временем оставить.

Ниже, на втором этаже разместилось несколько спален, ванная комната, прачечная и кабинет деда. Модные полосатые обои взлетали по стенам вверх на целых три с половиной метра и упирались в изысканные лепные потолки с розочками по углам.

На первом этаже кухня, гостиная, маленькая комната Мартина с окном на Хольтегата кладовая, и еще одна ванная. Стены в гостиной отделаны светлым дубом, а потолок – голубым ситцем с цветочками. Это бабушкина причуда, впрочем, не лишенная хорошего вкуса. Комнату украшают три картины в резных золоченых рамах. Две из них принадлежат кисти деда и являются пейзажами, третья картина – портрет прадеда Харри работы Вереншёлля. Сидя в большом кожаном кресле перед окном, Харри сосредоточенно смотрит куда-то вдаль. Его мужественные ноздри слегка раздуты, тонкие губы сжаты, высокий лоб полон государственных дум. Портрет написан крупными размашистыми мазками, но удивительно живо. Цвета картины светлые, наполненные энергией солнечного света.