Дело Чести, или Семь дней из жизни принца - стр. 7

Нидария, хозяйка имения, нервно крутила в руках деревянные четки и что-то бормотала под нос. Осознав, что внимания от неё не дождаться, я откашлялся и обратился:

– Глубокоуважаемая мона Нидария, не могли бы поведать, в связи с чем вы выдвинули обвинения в краже Чаши Геймора против монира Тагарда Карэдаса, подданного Ваноры?

– А вы как думаете? – взгляд мониры живо напомнил моего учителя флаорского языка. А больше идиотом меня никто не считал. – В связи с тем, что он попытался украсть Чашу Геймора, разумеется. Молодежь растеряла последние крохи благочестия, и Светлые боги это так не оставят!..

Экак у неё в голове тараканами натоптано...

– Прошу меня извинить, – прервал я очень важный и высоко духовной монолог. – Но не могли бы вы рассказать нам с принцессой, как всё происходило?

– Этот Тагард не понравился мне с самого начала – вертихвост и вертопрах, – осудила будущего зятя Жаба. – Кичится своим происхождением, а на деле невежда из невежд. Но муж мой дал свое согласие на брак, и я вынуждена была принять его решение. Я хотела умилостивить богов к судьбе этого союза и настояла на том, чтобы мы съездили в храм. Нас было шестеро: я, моя дочь Ливи, её подружка Равелисса, наш сосед монир Грэйди, жених и его приятель монир Рудден.

– И слуги? – уточнил я на всякий случай.

– Нет, мы ехали без слуг. Холопам нечего делать в светлом храме, – отрезала Нидария. – Сначала мы вознесли общую молитву и испили освященное вино из Чаши. После этого молодежь осталась в прихрамовом домике для путников. Чаша вместе с футляром осталась там же, а я ушла молиться. Когда я вернулась, в домике была только Равелисса. Потом появился монир Рудди – приятель Тагарда – с дровами. Меня беспокоило отсутствие дочери, и молодые люди отправились её искать. Через какое-то время вернулся Тагард. Всё утро он кидался на других, а здесь пришел довольный, с улыбкой до ушей. А буквально после него вошла моя растрепанная дочь. Вы представляете, на какое святотатство этот проходимец толкнул мою Ливи? Я увела её и объяснила, как недопустимо она себя ведет. И представьте себе, она мне солгала! – возмутилась Жаба и поджала губы куриной… ну, тем, что под гузкой. – Раньше моя скромная девочка честно признавала свою вину, принимала наказание и жила дальше с чистой душой. Этот безбожник толкнул её на пагубный путь лжи и порока!

Я взглянул на Недотрогу с выражением "нам только проповедей тут не хватало!". По её лицу легко прочиталось "да вы не иначе как безбожник, эрус!", после чего она поспешила отвернуться. Поздно! Я успел заметить подрагивающие уголки её губ.