Дело 581-14/ОДЧ Опасно для человечества. Книга 1 - стр. 22

– Такие крутые?

– Мозги промоют и не заметят.

– Жутенько…

– Ну, народ на две части делится. Половина с них тащится, половина от них шарахается. Они кого на самый верх вознесут, в правительство, министерство, а кого, наоборот, с пылью смешают.

– В смысле, влияния столько?

– Говорят, что да. А как на деле… Про них много рассказывают всякого, и доля правды, думаю, там есть. А с Дином у них на принцип пошло. Они в обидках не за то, что он их послал, а за то, что подниматься стал. Без них.

– И что, так и будут его доставать?

– Ну… Не знаю. Если Грегори перестал бухать, то, может, и не будут. Он когда-то парнем резким был.

– Грегори – это тот, который стрелка скрутил? Он тут за безопасность типа?

– Похоже на то. Он раньше в мобильной пехоте служил, а это круто очень. Чего в охрану клуба подался, не знаю…

Тут занавес подниматься начал.

В зале тишина повисла.

И началась форменная жуть.

Вынесли на сцену носилки. Вроде бы те же самые, на которых леди Хелен до этого унесли. Сцена пустая, только возвышение такое посредине, наклонное, на него носилки и пристроили, так, чтобы тело всем видно было. И одного взгляда хватило, чтобы понять – мёртвая она. Ну, Хелен, в смысле. Да, кровь вроде смыли и всё такое, но видно же – труп. Да и чувствуется это. Музыка тихо-тихо играть начала, печальная, аж сердце заныло. И голос женский из-за сцены – чистый такой, прозрачный, нечеловеческий какой-то. Наверное, на комме вытягивали… но тогда не до этого было. И начинает он, голос этот, говорить что-то про то, что смерть приходит и забирает того, кого хочет. Что смерть и жизнь – это одно и то же. Ну и всё такое. Задумаешься – и смысла-то особого нет, но до печёнок пробирает. Потом затихло всё, и голос, и музыка.

Гонг ударил.

А тело на сцене глаза открыло. И вот тут-то и оказалось, что всё, что до этого было, шуточки, потому что… Понимаете, она на меня посмотрела, рuta madre! Прямо в глаза. И улыбнулась, медленно так.

Я в руку Тима вцепилась и чуть не заорала: «Зомби!» Потому что кто ещё это мог быть? Тим меня к себе поближе придвинул, за плечи приобнял – типа, не бойся. Но я же чувствую, что ему самому страшно! А она смотрит и улыбается так, словно сказать хочет: я знаю, что ты меня видишь, как есть, и знаешь, что я такое, и боишься, и это, типа, клёвенько очень…

А потом она – Хелен, в смысле – пошевелилась и попыталась встать. Поднялась. Шагнула и упала.

Кто-то завизжал. Но никто не побежал почему-то, сидели все, как примороженные.

Тем временем музыка опять заиграла. Тоже мёртвая какая-то, тягучая. И тело на ноги встало. Уже куда увереннее. И начало под эту музыку извиваться, как змея. Я видела по гало, как кобры на хвосте стоят, покачиваются. Вот и оно так же.