Декорации - стр. 19
Старик молча смотрел на это зрелище, игнорируя инстинкт самосохранения. Майя не знала, что ей делать, ведь перед ней, в буквальном смысле слова, всё было в огне, а чёрный дым добрался до самого неба. Практически повергнутая в шок, она не могла пошевелиться, чувствуя болезненный на физическом уровне страх и боль, проходящую сквозь все ее тело. Прошло совсем немного времени, а очертания строений уже скрылись за бушующим пламенем, напоминавшим огромную, неприступную стену, которая с каждой секундой поднималась всё выше и выше.
Майя взглянула на старика, его лицо выражало лишь смирение и покой.
– У всего есть последствия, – сказала старик, сунув руку под пальто.
Соломон подбежал к Майе, схватил её за предплечье и потянул назад, спасая от надвигающегося огня. Уже начиная кашлять от дыма, не чувствуя ничего кроме нестерпимого жара, она, увидев в его глазах отчаяние и страх, податливо следовала за ним. Треск и шум стали заглушать все звуки, единственным ориентиром для них оказалась нестерпимая температура, дышавшая им в спину. Неожиданно прогремел хлопок, еле слышный, но выделяющийся на фоне всеобщего безумия. Соломон и Майя оглянулись назад, старик, прямо у них на глазах скрылся в дыму и настигнувшем его огне.
Добежав до дороги, они глотнули свежего воздуха – ветер увлек за собой огонь в противоположную сторону. Пламя было неописуемо яркое, даже завораживающее, при взгляде на него уже через секунду болели глаза, а жар ощущался всем телом. Пока Майя, сгорбившись, откашливалась от дыма, продолжая прикрывать глаза, Соломон стоял рядом, придерживая её за плечи, поглядывая то на неё, то вокруг. Набирая свежего воздуха в легкие, она подняла голову и увидела бескрайний пожар, забирающий её работу и сотни жизней, как сотрудников, так и жителей. Скорбь и боль конкурировали с гневом и яростью, которые бурлили в ней силой равной неконтролируемой воле огня. Люди погибали прямо у неё перед глазами, крики смешивались с шумом разбушевавшейся стихии, в который раз рождая страшные образы в голове и возлагая всю ответственность безмерным грузом ей на плечи, доказывая её беспомощность и слабость. Майя сделала шаг вперед, освободившись от поддержки Соломона и всё смотрела, не щадя глаз, забыв обо всём, пока неожиданно не услышала незнакомый ей крик, который, как сразу же стало ясно, уже какое‑то время исходит из её горла, разрывающегося от смеси боли и гнева. Но даже он, не смог заглушить для нее треск деревьев, гул огня и голосов людей.
Соломон, поддавшись шоку, оставался скованным, позволяя только слезам стекать по лицу. Жар, страх и боль – это всё, что было доступно из чувств, разрывавшим его изнутри. Майя не помнит, как перестала кричать, возможно, это и не произошло. А он не знает, откуда у него силы не только идти самому, но вести Майю, поддерживая её за руку. Они не оглядываются, лишь идут вперед по пути, которым сюда и попали, уже одни.