Деконструктор - стр. 84
– Вот как. А как же те все, кто раньше нас пришёл? – не скрывая своё наигранное недоумение, громко задался вопросом Реконструктор. Что, конечно, этими всеми было воспринято, как неуважение к принимаемым решениям Генерального, который сам себе голова и ему видней, кого надо первым приглашать, а кого и нет.
– Они подождут. – Неумолимо для всех остальных заявил секретарь Мигель, пропуская вперёд поднявшихся на ноги Реконструктора и Детектива. После чего они, под перекрёстным огнём множества директорских глаз, которые пока решили их не увольнять, а подумать (кто знает, может они, выйдя из кабинета Генерального, уже сами будут иметь право их увольнять), следуют в кабинет Генерального. Правда им ещё нужно пройти мимо мистера Костина, который, как и следовало от него ожидать, не пропустит их, а в особенности Детектива, мимо себя, не одарив их презрительным взглядом и сопроводительным словом.
– Смотри у меня. Теперь ходи и оглядывайся. – Не слишком осмотрительно и как буквально сразу выясняется, запоздало для себя и в частности для своих ног, проскрипел сквозь зубы мистер Костин, на чью ногу тут же не осмотрительно наступает не сводящий своего взгляда с него Детектив. Отчего в одно мгновение побагровевший мистер Костин, от возмущения и невозможности осознать беспредельность вселенной, откуда берутся столь наглые поступки, можно сказать, полностью застревает в самом себе – в своём теле называемым мистером Костиным. Но Детектив, конечно, понимает все эти затруднения мистера Костина, чей язык онемел, а глаза вылезли из орбит, чтобы посмотреть на него с более близкого расстояния. И он, дабы мистер Костин окончательно не впал в детство, напоследок, всем своим весом наваливается на свою и заодно на ногу мистера Костина, и словами: «Ой», – покидает этот островок человеческого бытия, называемым ногой мистера Костина.
Ну а дальше они заходят в эту разделяющие миры дверь и оставляют все мирские заботы там у себя за спиной. И когда дверь захлопывается за Детективом, то им даже кажется, что у них память отшибло, раз всё то, что их волновало до прихода сюда, под своды кабинета этого небожителя, показалось столь мелким и несущественным, что о них, не то что вспоминать было неохота, а они, как было сказано вначале, забыли обо всём. Видимо, также себя чувствует полный рот вопросов человек, оказавшись пред очами того, кто знает все ответы на все существующие вопросы и даже на те, которые ещё не родились. И этот вопросительный человек, всю жизнь, мечтая оказаться пред очами того, кто знает все ответы и задать столь мучающий его, а лучше сначала, самый заковыристый и каверзный вопрос, на который даже нет и ответа, вдруг понимает, что как оказывается, у него больше нет ни одного вопроса и даже на тот самый заковыристый вопрос, он, посмотрев на себя со стороны, и то уже знает ответ.