Декабристы и Франция - стр. 6

, Чичерин делает важную оговорку: «Конечно, всякое величие – вещь пустая. Разумный человек, о котором вы все время твердите, не может считать разумной власть, подчинившую его государю, такому же человеку, как он сам, или генералу – тысяче разных начальников, которые выше его чином, но равны ему по человеческому праву»^>22.

Конечно, мысли молодых людей прикованы к России: «Любовь к отечеству должна заставить меня все позабыть»^>23. Но сам уровень понимания проблем своей Родины определяется у Чичерина французским воспитанием. «Воспитателем его был Малерб – довольно известный в Москве преподаватель. Он обучал и декабриста М. Лунина – и Лунин впоследствии назвал Малерба в числе людей, наиболее сильно на него повлиявших.»^>24. Чичерин же не только считал Малерба своим другом, но и упоминал его в качестве доказательства «того, что чужестранец может заменить родителя»^>25.

Соотношение России и Европы в сознании девятнадцатилетнего образованного юноши строится на широко распространенной в ту эпоху антитезе варварство – цивилизация. Во время нашествия Наполеона эта антитеза оказалась перевернутой, и русская пропаганда стала называть варварами французов. Однако Россия при этом ассоциировалась не с цивилизацией, а с православием. Противопоставление варварство – православие придавало этой перевернутой антитезе сильный эмоциональный накал («Я дрожал, – пишет Чичерин, – при мысли о священных алтарях Кремля, оскверняемых руками варваров»), но в то же время довольно плохо объясняло окружающую реальность.

Чичерин, пожалуй, впервые во время военных переходов увидел крепостную Россию во всем ее неприглядном виде: «Идеи свободы, распространившиеся по всей стране, всеобщая нищета, полное разорение одних, честолюбие других, позорное положение, до которого дошли помещики, унизительное зрелище, которое они представляют своим крестьянам, – разве не может все это привести к тревогам и беспорядкам?..» Размышления о возможном будущем этой страны невольно порождали в сознании юного офицера неожиданные ассоциации: «Однако небо справедливо: оно ниспосылает заслуженные кары, и может быть революции столь же необходимы в жизни империй, как нравственные потрясения в жизни человека..»^>26

Под «революциями» понимается, конечно, Французская революция – других Чичерин просто не знал. И здесь нельзя не заметить, что мысль Чичерина опережает и его возраст, и его эпоху. Параллель с Францией свидетельствует о том, что он видел если не социальные, то во всяком случае материальные причины революции. Даже Н.И. Тургенев в 1812 г., как уже отмечалось выше, объяснял Французскую революцию сугубо моральными причинами, в частности «природным непостоянством французского народа»