Декабрь в объективе - стр. 8
— Дайте мне фотографию.
Без всякого «пожалуйста», так что они в плане вежливости квиты, но он не вынул рук их карманов.
— А мы знакомы?
— Дайте фотографию, — девочка потрясла рукой прямо перед его носом. — Вы принесли фотографию для Василисы. Она попросила меня её забрать.
— Вот как…
До него стало доходить. Ну да… Почти мысли совпали… Он ведь тоже хотел назначить случайную девочку сказочным курьером, чтобы не встречаться с девушкой с фотографии лично.
— И когда же она тебя об этом попросила?
Девочка лишь на секунду отвела глаза — нет, не от смущения, а чтобы махнуть рукой в конец сквера:
— Там! Подошла ко мне и попросила.
— А какая она из себя?
Тут девочка замялась, надула потрескавшиеся от холода губки и выдала:
— Ну… Такая… Как все… Я её не рассматривала.
— А где ты с ней встретишься, когда возьмёшь фотографию?
— Не скажу… Вы фотографию отдайте, и я пойду, а то холодно…
— А как же твоя подружка? Так и не дождёшься, получается?
Девочка замялась и теперь действительно спрятала от него глаза:
— Она не пришла. Мама, наверное, не отпустила, потому что холодно, а я забыла телефон дома.
Ах, вот почему она не тупила в игрушки. Ну, хоть от экрана отдохнула и его спасла от неминуемого разочарования встречей с прошлым. Все будет, как он и хотел — нет фотографии, нет проблемы. Его телефон в кармане, сразу наберёт Римме.
Иван сунул руку под куртку и достал бумажник — квадратик фотографии с заломанным левым верхним краем лежал на, можно сказать, своём законном месте и не хотел его покидать. Да что же за черт! Иван дёрнулся, и одна из перчаток, которые он бросил себе на колени, упала на снег к ногам девочки: та машинально подняла её, но он не взял, потому что продолжал воевать с кошельком.
— Девочка, у тебя все в порядке?
Иван вскинул голову и увидел мужчину в надвинутой на самые глаза шапке. С красным носом — как у него самого, наверное. Предпенсионного возраста — почти в отцы ему годится.
— Ты знаешь этого человека? — продолжил старикан допрос и незаметно так поставил ногу между скамейкой и девочкой.
Иван вскочил и точно помнил, что не толкнул курьера Василисы — она сама схватилась за него и почти прижалась к его локтю:
— Это мой папа!
Голос звонкий, детский — а глухой и взрослый растворился в морозном воздухе и страхе.
— Что вам надо? — спросил Иван тоже глухо, чуть приобняв девочку за плечо.
Мужчина отступил и стушевался.
— Простите, простите… — залепетал басом. — Не хотел обидеть… Но в наше неспокойное время...
— Я понимаю…
Теперь Иван понял — да, точно дурак. Кажется, и ростом не жираф, чтобы вот так по-крупному тормозить!