Дедушкины рассказы - стр. 2

Я продолжал бегать по инстанциям. Наконец, пройдя все круги ОВИРа и, став полноправными туристами, мы двенадцатого июня 1988 года сели в самолет авиакомпании «Пан Американ», взявшем курс на Нью-Йорк.

Уже в салоне комфортабельного лайнера, напоминавшего отечественный аэробус, устроившись поудобней и потягивая через соломинку предложенные соки, мы стали мысленно готовиться к встрече с Америкой.

Что мы знали об этой стране – разве то, что изо дня в день сообщали наши газеты? Информация, как правило, была тенденциозная, негативная. Поэтому предстояло самим на месте разобраться в хитросплетениях политической ситуации. Понимали, что сделать это будет нелегко еще и потому, что с получением паспортов нас ознакомили с инструкцией о поведении советских граждан за границей, которая просто обескураживала. Вот ведь как бывает: и перестройка шла уже более двух лет, и пресса значительно смягчила тон, а инструкция каждой фразой неотвратимо возвращала к временам холодной войны:

– общественные места не посещать;

– в рестораны не ходить;

– с американцами не разговаривать, не встречаться, в дома не заходить;

– остерегаться возможных эксцессов и провокаций…

Далее в том же духе. Мы не успевали записывать. Было невыносимо стыдно потом читать этот образчик классического бюрократизма, рожденного вдали от жизни и претендующего на свод незыблемых законов. Поэтому было единодушно решено воспринимать переписанные нами пункты только сквозь призму собственного мышления и не прикрываться спасительной фразой: «Извините, не понимаем…» Все это нам пригодилось позже.

Уже в самолете мы ощутили себя кем-то вроде посланцев доброй воли и имели возможность убедиться в неизменной доброжелательности американцев, их расположении к нам. Первый случай представился вскоре после того, как вылетели из Шереметьево. Третье от окна кресло в нашем ряду занимал американец, как оказалось, из России. Запросто, без предисловий, он вступил в беседу. «Тэд, а в Союзе был Федором» – представился попутчик и тут же принялся рассказывать о семье и своем бизнесе в Америке. С ним было легко и просто. Его непринужденность передалась нам, и время понеслось вскачь. Тэд сыграл на редкость счастливую роль в нашем довольно утомительном путешествии.

Дело в том, что в Нью-Йорке предстояла пересадка на другой самолет той же авиакомпании до Сан-Франциско. Если бы лайнер из Москвы не опоздал, пассажиры, без волокиты пройдя все виды досмотра, проследовали бы в другой сектор аэровокзала, сели на нужный рейс и спокойно улетели. Но он опоздал, и тот, на который мы не успели, уже давно летел в Калифорнию. Тэд, как и мы, направлялся в Сан-Франциско и еще на подлете к Нью-Йорку обещал, в случае чего, оказать помощь. Теперь это время настало. Пассажиру затеряться в лабиринтах аэропорта Кеннеди так же легко, как иголке в стоге сена. Здесь, на сравнительно небольшой площади, воздвигли свои вокзалы несколько крупнейших авиакомпаний. Их здания, расположенные по периметру гигантского эллипса, чем-то похожего на московский ипподром, не имеют между собой иной транспортной связи, кроме такси и маршрутного автобуса, непрерывно курсирующего по замкнутому кольцу. Если пассажир не знает, как добраться до нужного аэровокзала, ему непременно расскажут, но на… английском. Трудности возникают мгновенно, если с языком, мягко говоря, не все в порядке. У нас был порядок, но не образцовый, поэтому надежда возлагалась на Тэда, знавшего, куда мы летим. Он хорошо понимал свою роль и не отходил ни на шаг. Внимательный, предупредительный, он взял на себя хлопоты по оформлению транзитных билетов, позаботился о багаже, перевез с одного аэровокзала на другой, помог с посадкой и даже усадил на места. Убедившись, что мы пришли в себя, он с чистой совестью отправился в буфет лайнера пить пиво.