Дебютантка поневоле, или Как (не) выйти замуж за дракона - стр. 40

– Мой дядя может вывести меня если только на кладбище, – мрачным голосом произнесла я. – Правда… Ну конечно же! Мне ничего не остается, как составить завещание! О да, я завещаю свою землю и шахты хорошему человеку, а дом и деньги оставлю няне с Робертом, и убивать меня больше не будет никакого резона.

Персиваль Дюран какое-то время размышлял над моими словами. Затем сказал, что это не такая уж и плохая идея, особенно если не ставить людей, упомянутых в завещании, в известность.

Поэтому мы взялись за бумаги и занимались ими так долго, пока у меня не разболелась голова, а правая рука под рукавом темного платья не принялась навязчиво чесаться.

Я не могла задрать рукав и осмотреть зудящее место, потому что это было бы в крайней степени невежливо. Но меня не оставляли нехорошие подозрения, что брачная татуировка все-таки решила ко мне вернуться.

Пусть я ее и уничтожила, но не до конца. Похоже, где-то остались ее крохи, «ростки», которые сейчас упорно искали дорогу наружу, из-за чего моя рука продолжала меня раздражать.

Ну что же, жить вам осталось недолго, с ненавистью пообещала им.

Но интересно, сколько же оставалось мне?

Я не знала, но постоянно об этом размышляла, когда, отсидев в очередях в регистре несколько часов и давно уже распрощавшись с Персивалем Дюраном, ехала в повозке по направлению к улице Триединства, 25, что в квартале Ковентри, где и находился дом дяди Шарля.

И нет, поверенного я с собой не взяла, хотя дядя Перси вызвался меня сопровождать. Сказала ему, что это семейные дела и я должна разобраться в них сама.

Наконец, добралась.

Это был двухэтажный обветшалый особняк не самого презентабельного вида – с темными потеками на серых стенах и местами обвалившейся штукатуркой, которую стыдливо прикрывали густые заросли плюща и дикого винограда.

Если сравнивать дом дяди с другими особняками в квартале Ковентри (некоторые из которых вряд ли уступали по роскоши даже императорскому дворцу), то становилось понятно, что у владельца имелись серьезные денежные затруднения. Либо его совершенно не заботил внешний вид своего жилища, которое, судя по размеру, а также просторному, но запущенному саду, когда-то было домом для большой семьи.

Но я все-таки склонялась к денежным проблемам – подозреваю, ничего не изменилось с момента, когда дядя писал жалобные письма и просил у мамы денег взаймы.

К тому же мне показалось, что большая часть особняка стояла нежилой, а семья дяди Шарля ютились в нескольких комнатах в центральной части дома.

Правда, я понятия не имела, имелась ли у него семья, потому что переписка оборвалась сразу после гибели моих родителей, а тогда он все еще не был женат.