Дайте мне обезьяну - стр. 17
Теперь он сам выбирает, у кого брать и на кого работать.
Боятся, что не возьмет, не возьмется. Не за всякое брался. Со своим артистизмом.
Некоторых забавляла фамилия Косолапов – уж очень она имиджмейкерская. Тетюрин тоже вчера веселился. «Да у них у всех такие фамилии, – оправдывался Филимонов. – А Мясоедов? А Родимчик? А Криворотов, не слышал?… имиджмейкер – и ничего!.. А в других областях? А чемпион мира по фехтованию Кровопусков?… А прокурор Веревкин?… А Харон?… мы с Косолаповым печень у Харона подлечиваем… Как тебе нравится: доктор Харон?»
Филимонов привык защищать фамилию Косолапов.
Вот, положил бумажку на стол. Ждем, что скажет. Оба поднесли кружки к губам. Отпив, Косолапов произнес хорошее слово:
– Вменяемо.
Негромкая психоделика текла из динамиков.
– Еще бы, – помолчав, сказал Филимонов. – Лучший мой автор, я его не редактировал никогда. Если пишет Тетюрин, можно сразу в набор. Лишь бы объем подходил.
– Только это… сказал Косолапов. – Она что, приемная дочь?
– Кто? Чья? – не понял Филимонов.
– Ну эта… Вера Васильевна, инженер. У нее отец Борис Тимофеевич.
Филимонов по-прежнему не врубался.
– Если Васильевна, – терпеливо объяснял Косолапов, – значит, отец не может быть Борисом.
Пораженный внимательностью босса Филимонов уставился в текст.
– Или может? – скорее себя, чем Филимонова, спросил Косолапов.
– Исправим! – пообещал Филимонов.
– А не надо. Так даже лучше. Есть в этом что-то иррациональное. Нет, вменяемо. Вполне. Ничего.
Последние слова Косолапов произносил, опустив веки, словно обозревал внутренним взором своим всю глубину семейной драмы Веры Васильевны и Бориса Тимофеевича.
Открыл глаза:
– И что же он тебе писал? – поинтересовался Косолапов.
– Тетюрин? А всякое. Женский роман лепил по подстрочнику. Детектив одному бандюку переписывал… Что-то еще, вспомнить надо…
– Нет, действительно – школа, сразу видно.
– А ты боялся, – расцвел Филимонов.
– Я же не знал, кого ты привез… Только подпись… «Жур»… Ничего?
– Нормально, нормально!
– И это: «библиотекарь»… – Косолапов мину скосил.
– Заменим, – бодро сказал Филимонов. – Сделаем режиссером народного театра.
– Лучше на медицинского работника замени. На педиатра, нет?
– Перебор. Там в тексте диабетик есть…
– Ладно, сами решайте. Загружай. Все, что напишет, используем. Ты читал рассказ Л. Пантелеева «Честное слово»?
– ?
– Детский рассказ. Надо прочесть. Классика наша… – Косолапов позвал официантку и попросил еще по кружке пива.
Филимонов приготовился слушать.
– Дети играли в войну, – пересказывал Косолапов, – мальчика поставили охранять объект, уже не помню какой, штаб, или склад, или знамя… Он дал честное слово, что не уйдет. И стоит, охраняет. Товарищи перестали играть, разошлись по домам, а ему не сказали. А он стоит, охраняет. Ночь наступила, а он не уходит, потому что дал честное слово. Он понимает, что игра закончилась, что все разошлись по домам, что он всеми забыт, но не может уйти, потому что дал честное слово.