Дайте два! - стр. 45

— Это, — размыкает он мои руки, тут же закидывая их себе на плечи. — Женя, давай начнем все еще раз?

— Зачем? — теперь я этого действительно не понимаю.

— Чтобы следующие две недели не трепать друг другу нервы по пустякам.

— Да я и не... — хочу привести аргументы в свою защиту, но не успеваю.

Обе руки Владимира уходят за мою спину, надавливая и притягивая к себе. Губы касаются шеи, поднимаются вверх до самого уха, прикусывают его и отправляются в обратный путь, уже сопровождаемые искрящими разрядами вспышек восторга.

«Боже, как же мало нужно моему телу», — ужасается подобной реакции мой мозг, и как самый распоследний предатель отдает его на растерзание врагу, мгновенно лишая сил к сопротивлению и подбрасывая свои же воспоминания о том, как это было классно в два предыдущих раза.

— Хочу, чтобы ты всегда была такой, — Владимир уже даже не пытается скрыть дрожь предвкушения.

— Какой? — выгибаюсь я ему на встречу, чтобы до конца прочувствовать степень его желания.

Мощную, жесткую, твердую.

— Мягкой, гибкой, моей всегда, когда я хочу... Твоя пижамка ох*уительна! Но без нее, Жень, в сто раз лучше, — приспускает он мои шортики, лаская живот и бедра своими теплыми умелыми руками. Затем переходит на попу, сразу же стягивая и трусики и запуская руку еще глубже, задевая все точки, которые реагируют таким мощным всплеском возбуждения, что я оказываюсь просто не в состоянии сдержать стон. — Да, Женя, вот так всегда, только для меня...

— Не только... — все еще пытается отстоять свое право на свободу выбора мой одурманенный близостью мозг.

— Только! — звучит уже жестче и с вызовом голос Владимира.

Он поворачивает меня к себе спиной и через несколько секунд в меня упирается твердая, горячая плоть.

— Раз за разом для меня. — Его рука накрывает мою грудь, сдавливая и нащупывая уже торчащий, напряженный сосок. — Готовая и открытая, — констатирует он, одновременно толкаясь и погружаясь в меня так, что перехватывает дыхание от невероятного ощущения наполненности и завершенности. А мне не хочется выпускать его обратно, из себя. Хочется оставить его себе навсегда.

Но у меня нет таких сил, поэтому он ускользает, чтобы вернуться вновь и продолжать эту мучительную пытку до тех пор, пока я не исчезаю, разлетаясь миллионом искр, рожденных нами на пике наслаждения.

Теперь бы собраться...

— Запомни. Для меня.

Надо было залепить ему скотчем рот? Да!

Заботливое поглаживание покровителя, нос, уткнувшийся в мой висок, и постепенно приходящее в норму дыхание. Скользящий, едва касающийся губ поцелуй.

— Женя, переоденься, — слышу я негромкий, расслабленный голос.