Дай мне руку, Тьма - стр. 33
Возможно, для друзей Кары она была необыкновенной, но похожие истории в разных вариациях повторялись примерно каждые пять лет. Во времена нашей тусовки на углу это была Энджи. Насколько мне известно, она была единственной, кто отверг эту странную логику наших мест крушения надежд и остался дома.
До Энджи была Эйлин Мак, поскакавшая по дорогам Америки прямо с выпускного вечера, в бальном платье. Спустя несколько лет она мелькнула в сериале «Старский и Хатч». В эпизоде, который длился двадцать шесть минут, она познакомилась со Старским, переспала с ним, добилась одобрения Хатча (хотя он заглянул туда всего на минутку) и приняла предложение выйти замуж за смущенного Старского. После рекламной паузы она уже умерла, а Старский, придя в ярость, отправляется на поиски убийцы жены, находит его и хладнокровно убивает. Заканчивается эпизод сценой на кладбище: Старский стоит под дождем у могилы жены, а зритель остается в уверенности, что он никогда не забудет ее.
В следующей серии у него уже новая подружка, об Эйлин он никогда не вспоминает. Не видели ее больше не только Старский и Хатч, но и жители округи.
Кара отправилась в Нью-Йорк, проучившись год в Массачустском университете. Вот все, что я слышал о ней. Однажды мы с Энджи, выходя от Тома Инглиша пополудни, видели, как она садилась в автобус. Был разгар лета, и Кара стояла на автобусной остановке. Ее волосы от природы были светлыми, цвета спелой пшеницы, ветер задувал их ей в глаза, пока она застегивала ремешок на своем ярком сарафанчике. Она помахала нам, мы ответили ей тем же, она подняла свою сумку, вошла в подъехавший автобус и отбыла с ним.
Сейчас ее голову украшала короткая стрижка, иссиня-черные волосы торчали сосульками. Бледная кожа странно контрастировала с ними. На ней была черная безрукавка с высоким воротом, заправленная в разрисованные джинсы цвета древесного угля. Каждая фраза заканчивалась странным звуком, напоминавшим икоту или нервное придыхание.
– Хороший день, правда?
– Согласен. Конец октября, в это время обычно уже снег.
– В Нью-Йорке тоже. – Она усмехнулась, кивнула сама себе и посмотрела на свои обшарпанные ботинки. – Гм. Да.
Я отпил кофе.
– Так как ты живешь, Кара?
Она снова приложила руку к глазам, закрываясь от солнца, и стала смотреть на чахлый поток утренних машин.
– Хорошо, Патрик. Правда хорошо. А как ты?
– Не жалуюсь. – Я взглянул на улицу, а когда повернулся к ней, она внимательно смотрела мне в лицо, будто пытаясь понять, привлекает оно ее или отталкивает.
Она слегка покачивалась из стороны в сторону. Сквозь открытую дверь «Черного изумруда» доносились голоса двух парней, спорящих о пяти долларах по поводу бейсбольного матча.