Дай мне руку, Тьма - стр. 11

Я сделал глубокий вдох и сдвинулся еще на дюйм.

Он одобрительно кивнул.

Я поставил ногу на пол. Взрыва не последовало. Повезло.

Идя за мной, Энджи пробурчала:

– Бубба, почему ты не поставишь охранную систему?

Он ухмыльнулся:

– Это и есть моя охранная система.

– Это минное поле, черт его дери!

– Ты ж мой персик, – беззлобно откликнулся хозяин дома. – Четыре дюйма влево, Патрик.

Энджи сердито засопела.

– Ты уже выбрался, Патрик, – как всегда, неожиданно обрадовал меня Бубба, когда я ступил на клочок пола в десяти шагах от него. Он покосился на Энджи. – Ну и трусишка ты!

Она стояла, как аист, на одной ноге, вторая была согнута в колене, что придавало моей напарнице удивительное сходство с аистом. Она процедила сквозь зубы:

– Когда я доберусь, то застрелю тебя, Бубба Роговски.

– О! Она назвала меня полным именем. Совсем как моя мама.

– Ты никогда не знал свою мать, – на всякий случай напомнил я.

– Духовная связь, Патрик. – Он постучал пальцем себе по лбу. – Духовная.

Все-таки я не зря иногда беспокоюсь о нем. Даже невзирая на мины-ловушки.

Энджи встал на тот островок пола, который я только что освободил.

– Прошла, – похвалил ее Бубба и тут же получил довольно чувствительный тычок в плечо.

– Ну что, все испытания уже позади? – сварливо поинтересовался я. – Никаких падающих с потолка стрел или лезвий в креслах?

– Я их выключил. – Он подошел к старому холодильнику, стоявшему между двумя потертыми коричневыми диванами, офисным оранжевым креслом и древней, еще восьмидорожечной, стереосистемой. Перед креслом примостился сколоченный из досок щелястый ящик, еще несколько штук валялись возле тюфяка, почему-то сброшенного на пол за диванами. Пара ящиков была открыта, из них торчали черные промасленные дула автоматов, пересыпанных соломой. Основной источник дохода нашего Буббы.

Он достал из морозилки бутылку водки, из кармана солдатской шинели (надо сказать, что независимо от погодных условий и времени года Бубба со своей шинелью был неразлучен, как Харпо Маркс[1] с арфой) извлек три стопарика, налил каждый доверху и протянул нам.

– Очень нервы успокаивает. – Он запрокинул голову и не моргнув глазом осушил свой стопарик.

Мы с Энджи, конечно, моргнули, но оказалось, и впрямь успокаивает, во всяком случае наши. Что там успокаивал Бубба, ума не приложу, насколько мне известно, у него вообще не было нервов, как, впрочем, и многих других вещей, необходимых для жизни сапиенсов.

Двести тридцать фунтов живого веса нашего друга плюхнулись на диван.

– Так зачем вам Джек Рауз?

Мы рассказали.

– На Джека не похоже. Эффектно, конечно, но совсем не в его духе. Слишком изощренно.