Давший клятву - стр. 114
– Тебе придется сесть на пол, – известила его Шаллан. – У меня пока нет стульев.
– Я вдруг понял, – пробормотал он, – что это твоя спальня.
– И салон, и гостиная, и столовая, и комната, про которую «Адолин говорит очевидные вещи». Она весьма многогранна, эта моя единственная комната. А что?
– Мне просто интересно, насколько это в рамках приличий, – признался он и по-настоящему покраснел, что было очаровательно. – Мы ведь здесь одни.
– И вот теперь ты решил побеспокоиться о приличиях?
– Ну, мне недавно прочитали лекцию по этому поводу.
– Это была не лекция, – возразила Шаллан и попробовала одно из блюд. Вкус суккулентов наполнил ее рот, принеся ту восхитительную острую боль и смесь ароматов, какие получаешь только от первого укуса чего-то сладкого. Она закрыла глаза и улыбнулась, смакуя.
– Значит… не лекция? В той отповеди крылось нечто большее?
– Прости, – поправилась она, открывая глаза. – Это не была лекция, это было творческое применение моего языка, чтобы отвлечь тебя. – Глядя на его губы, она подумала, что языку найдется и другое творческое применение… – Ну да, ну да. – Она перевела дух. – Было бы и впрямь неуместно, окажись мы одни. К счастью, это не так.
– Шаллан, твое эго нельзя считать отдельной персоной.
– Ха! Постой. Считаешь, у меня есть эго?
– Это просто звучало хорошо… Я не хотел… Не в том смысле… Почему ты улыбаешься?
– Извини. – Шаллан сжимала кулаки и дрожала от восторга. Она так долго была робкой, что сейчас испытывала удовлетворение даже от упоминания о своей уверенности. Сработало! Уроки Ясны о том, что надо практиковаться и вести себя так, словно у нее все под контролем, по-настоящему работали!
Ну, не считая всей той части, которая требовала признаться самой себе в том, что она убила свою мать. Едва подумав об этом, Шаллан инстинктивно попыталась запихнуть воспоминание куда подальше, но ничего не вышло. Она произнесла его перед Узором в качестве истины, – таковы были странные Идеалы светоплетов.
Теперь воспоминание застряло в ее голове, и каждый раз, когда она думала про него, зияющая рана вновь вызывала острую боль. Шаллан убила свою мать. Ее отец все скрыл, изобразив, будто сам убил жену, и это событие уничтожило его жизнь, наполнив ее гневом и разрушениями.
В конце концов Шаллан убила и его.
– Шаллан? – спросил Адолин. – Ты в порядке?
«Нет».
– Конечно. В полном. Так или иначе, мы вовсе не одни. Узор, иди сюда, пожалуйста.
Она протянула руку ладонью кверху.
Спрен с неохотой спустился со стены, откуда наблюдал за происходящим. Как обычно, он создавал рябь на предметах, по которым перемещался, будь то ткань или камень, – будто что-то было под поверхностью. Его сложное, колеблющееся плетение линий все время менялось, словно плавилось.