Давно пора - стр. 37
По мере того, как Матрона говорила, в потухших глазах раба разгорался огонь. Все его чувства были видны даже ребенку.
Надежда.
Вот что горело в его глазах ярче всего. Ясно было одно, он меня убьет. Ему дали слишком много для этого причин. Тут тебе и солидарность.
Убить мальчишку, чтоб избавить от тридцати лет рабства в этих катакомбах?
Согласен!
Умереть наконец?
Согласен!
Получить свободу?
Беру!
Я в момент сообразил, что пощады тут не будет, он уверен в своей правоте, не дрогнет рука, чтоб как говориться «С Сарацином намертво сразиться». Жаль, что я в роли сарацина, а рыцарь тут вот этот бедный старикан.
– Марк, он очень силен. Очень силен, для тебя. Не лезь в лоб, сломает
Затем прозвучал оглушительный гонг. Я еще стоял, меня била мелкая дрожь. Мне было страшно, мысли летали по черепной коробке, я судорожно пытался вспомнить хоть что-то из того, что может мне помочь.
Ничего, в голове пустота, сковывающий страх и силуэт человека, что поднял щит и медленно пошел на меня. Я – лед, который сейчас разломает этот ледокол.
– Дыши, идиот. Ты знаешь, как оно работает. Дыши и доверься инстинктам. Ты Герой!
Голос Ксюхи в голове действовал успокаивающе и звучал очень уверенно, так будто она и правда думает, что я справлюсь. Я оглянулся на нее посмотреть, мне это было нужно. Она встретила мой взгляд спокойно, одними губами прошептала «Давай» и кивнула.
И я сорвался с места, просто побежал в сторону ссаного бомжа, который решил, что у него хватит пороха чтобы убить меня.
МЕНЯ!!!
Краем уха я слышал смех Матроны, мама довольна.
Мой план был прост, я хотел свалить деда и в партере задушить. Армейский захват я с детства знаю, применял не раз и не два. В ответ на это бомж остановился. Щит держит на уровне носа, видно только глаза и колени, копье опустил промеж ног и упер в пол. Думает, что я собрался промеж ног нырять?
А че, можно было бы. Но теперь нельзя.
Я подбежал на расстояние прыжка, в этот момент он понял, что подката не будет и начал поднимать копье, но было уже поздно, я прыгнул согнув ноги вперед коленями и мой вес с моим же ускорением устремился прямо в центр щита. Надо его просто повалить.
Как говорится, шут там плакал.
Он просто принял меня на щит, чуть прогнулся назад, а затем вытолкнул меня вперед, и я кубарем покатился обратно, глотая пыль и слушая хохот с трибун.
Бесят!
Бомж тем временем перешел в наступление, видимо, понял, что боец с меня никакой.
Так. Нужен новый план.
Бомж не торопится, специально нагнетает, сука. А в глаза у него… Сочувствие?
Ъуъ сюка!
Но я все равно должен наступать, не давать ему времени спланировать атаку, не давать ему давить. Меня хорошо кормили, я занимался. Я полон сил. А он просто уставший раб. Десятилетиями закаленный в рабстве сгусток боли. Я попытался потанцевать вокруг него, план простой: дать ему выдохнуться.