Давай убьём друг друга - стр. 33
Но помимо всего прочего – я не собиралась участвовать в этих игрищах. Нет уж, папочка. Кого угодно делай разменной монетой, но не меня.
– Максим, только будь, пожалуйста, очень осторожен. И ты, Яника, – мама обратила на меня встревоженные глаза.
– Не волнуйся, – ответил папа, а я просто кивнула.
Я буду очень осторожна, путая следы. Слава богу, я не успела рассказать о Сергее, так что никто не станет искать меня у него. Даже через Альку, Эрику и Катажинку не найдут – потому что они тоже не знают о Сергее ничего, кроме имени.
Машина въехала в наш подземный гараж, и мы дружно выбрались из неё. Уже заходя в дом, мама вдруг дёрнула отца за руку.
– Максим. А как нам убедить Штольцев, что им тоже это надо?
Папа остановился в проходе. Вытаращил изумлённые глаза.
– А зачем их убеждать?! Ты думаешь, они упустят возможность захапать весь наш капитал? Прибрать к рукам банковскую сеть Миргородских? Да они любого из своих хоть в брак, хоть в пасть ко льву потащат!
– А как они узнают? Ты собираешься рассказать им об условиях завещания?
– Да уж они-то узнают!.. – отпарировал отец, но было видно, что мамин вопрос заставил его задуматься.
Тут в разговор вступил Валентин Петрович:
– Мы можем подать это под соусом: давайте прекратим распри и поженим наших детей. Я тоже думаю, что со временем они непременно узнают о содержании завещания, но причина для вида должна быть.
Папа, пожевав губами, согласился.
А я впервые задумалась, почему прадед вообще составил такое завещание. А вдруг он именно этого и хотел: чтобы Миргородские и Штольцы помирились?
Хотя нет. Этого не может быть. Ведь и вражда же началась именно с поколения прадеда. Точнее, между прадедом и указанным в завещании Райнером Штольцем. Насколько я помнила из семейной истории, когда-то они были друзья не разлей вода. Родом из одной деревни на юге страны, они прошли вместе войну и вместе поднимали потом хозяйство.
У нас даже где-то была фотография: молодой прадед, лохматый, весёлый, положил руку на плечо серьёзному Штольцу и ухмыляется в камеру. Оба в сапогах, прадед по пояс обнажён, а Штольц одет полностью, даже на голове картуз. У него в руке вилы, у прадеда огромная коса. Сзади, на большом стоге сена, сидят и скалятся девушки в косынках. Одна из них впоследствии стала моей прабабушкой, кстати говоря.
Что за кошка пробежала между прадедом и Штольцем потом, я не знала. В семейных хрониках это не упоминалось. Просто считали как бы по умолчанию, что Штольцы – исчадие ада, нерукопожатны и не заслуживают доверия. И, в принципе, до нынешнего дня это мнение они вполне оправдывали.