Давай притворимся, что этого не было - стр. 49

телефона казалась мне теперь куда более значимой. «На другом конце провода может оказаться кто угодно, – подумала я про себя. – Это может быть Мистер Ти или один из Громовых котов». От всех этих возможностей голова шла кругом. Я подняла трубку и стала вслушиваться в звуки статических помех разделявшей нас пустоты.

– Алло? Трэвис? – спросил мужчина на другом конце провода.

Я:

– Нет, это не Трэвис. А это Громовой кот?

– Кто? – переспросил мужчина. Казалось, он был очень недоволен.

– Кажется, мы оба ошиблись номером, – сказала я и собралась было повесить трубку, но этот не Громовой кот начал вдруг истошно кричать; впрочем, я не могла разобрать ни слова и решила, что он просто злится из-за внезапного разочарования, в которое его повергла мысль о том, что он никогда не будет Громовым котом. Потом я вдруг осознала реальную вероятность того, что я и вовсе ни с кем не разговаривала и что все это было лишь плодом моего воображения. Может быть, я даже по телефону не разговаривала. Может быть, я просто стояла и говорила по яблоку. Ну или по хомяку. Тут я поняла, что, будь это хомяк, он бы непременно зарылся мне в ухо и сгрыз мою ушную раковину, так что я бросила его на пол и ушла, а Трэвис был такой весь:

– Кто звонил?

И я такая типа:

– Это был не Громовой кот. Возможно, это был хомяк. У меня все в порядке с ухом?

Думаю, в этот момент Трэвису следовало просто включить автоответчик, только, как мне кажется, он и сам закинулся кислотой, – дело в том, что он как будто таял прямо на глазах, а согласно моему опыту, с большинством людей не под наркотой такого не случается. И тут меня начало тошнить. Я сказала:

– Ой. Кажется, меня сейчас вырвет.

А Трэвис сказал:

– Да нет, тебе только кажется, что тебя сейчас вырвет.

И я такая типа:

– Господи, какое облегчение.

И потом меня вырвало. Прямо на ноги Трэвису. Тогда Трэвис дал мне почти что пустой пакет с чипсами, чтобы в него блевать, я уселась в темной комнате, и меня рвало – сильно рвало. Настолько много, что мне даже казалось, будто меня рвет едой, которую я никогда не ела. Трэвис поставил композицию L.A. Woman группы Doors, потому что, по его словам, от нее мне должно было полегчать, и мне действительно полегчало, если не считать того факта, что весь дом растворялся у меня на глазах, наполненный призраками и волосатыми гоблинами. Кроме того, я была практически уверена, что во всех шкафах разожжены костры, и каждый раз, когда песня подходила к концу, меня снова рвало, Трэвис это слышал и запускал песню сначала.

Это повторялось каждые пять секунд на протяжении следующих четырех часов.