Давай пошепчемся… Разговор с другом - стр. 7

Любви моей безжалостный палач.

Скребётся тишина в окошко ночи:

«Впусти, впусти, прошу, поговорим.

С тобой нам вряд ли будет одиноче,

Чем друг без друга… Снимем яркий грим,

Что днём лицо спасает от ненастий,

Скрывая паутину из морщин.

Потом заварим чай, достанем сласти

И станем улыбаться без причин…

Прочтём все-все любовные романы

И помечтаем вместе о морях.

Да что моря, о теплых океанах.

Ты будешь капитаном корабля…»

В ответ шепчу: «Давай без выкрутасов.

Ныряй под плед на облако перин,

И нам сыграет месяц седовласый

Весёлый джаз-регтайм и нежный сплин».

Она идёт, морщины на лице,

Шаги звенят в продрогшей тишине.

Последний путь – замкнулась жизни цепь…

И столько боли в согнутой спине.

И боль не задавить, и не унять —

Письмо пришло о сыне. На крыльце

он обнимал её: «Вернусь я, мать,

Пойми, я не ребёнок, офицер».

Не осознать, за что и почему?

Кто на него навёл немой прицел?

Шагнул сынок навек в глухую тьму,

Оставив мать в морщинах на лице…

В созвездиях вечерних городов

На млечных поворотах узких улиц,

В туманностях бульварных островов

(Среди галактик суетных домов)

Гуляют те, что всё-таки рискнули

Очнуться и услышать звук шагов;

В плеядах тротуаров и мостов

Там, где шумит людской гудящий улей,

Найти планету, где живёт любовь,

Ту, что ещё пока не завернули

В обиды оголённых, непонятных

Неосторожных, горько-громких слов…

Играет в листьях ветер одинокий.

Слезу роняет крупную роса.

Хвостом взбивают лужицу сороки,

Стрекочут, повторяя адреса

Тех мест, где ждут вестей и где скучают,

Где каждый шорох – звон колоколов,

Где аромат манящий иван-чая

И поле в кружевах из облаков.

Летят, летят трагические строки,

Пока ещё молчащие… пока…

Но гонит, гонит ветер одинокий

Холодных слов седые облака.

Перетекают звуки в чашу сердца

И наполняют стоном, свистом ветра,

Холодным хрустом луж, трамвайным звоном,

Листвы шуршащей шёпотом зловещим,

Тоскливым скрипом форточки надрывным

И всхлипами подтаявшего снега,

Пронзительным молчанием тягучим

Тот миг, когда по чьей-то злобной воле

(Забыв о том, что столько лет любили)

Решают навсегда остаться двое —

Чужими…

Я пью из чаши осени туманы

Да с дождевою влагой листьев прель,

И серых облаков густой кисель,

Цветов последних вязкий жгучий хмель

И воздух с лёгким привкусом сметаны,

Да поцелуев сок древесно-пряный —

Любви твоей горячей карамель.

Искал седой художник красоту,

Истерзанную шрамами предательств —

Ту, что лепил последнею создатель

Для испытаний горьких. По холсту