Давай начнем с развода! - стр. 9
Но сегодня, при свете дня, я только что поймала себя на мысли… на такой запретной мысли… в тот момент, когда мой взгляд ушел гулять от его крупных мужских губ, по коже на широкой шее медведя и ниже… туда, где эта черная майка была растянута на грудных мышцах Михаила Максимовича…
Все же, это не мужчина, а настоящая, огромная машина для переработки чего-нибудь… Женщин, например…
К сожалению, мое увлечение изучением достоинств его тела не прошло незамеченным. Когда Любочка заговорила, я подняла глаза и тут же столкнулась с его насмешливым взглядом! Он все видел! И все понял! Что я… Что я только что откровенно разглядывала его! От стыда закусила нижнюю губу и быстро отвела глаза. Какой кошмар, Леська, второй раз за одно утро так проштрафиться. Сначала перед ним выставили все твои недостатки, как будто их и так невидно, а теперь еще и это!
– Папа! Зачем ты разбудил нас? – услышала голос своей маленькой подопечной.
– Любовь Михайловна, – ее отец грозно свел брови на высоком лбу, но было видно, что это скорее напускная строгость, – соизвольте объяснить, что вы делаете в комнате совершенно чужого вам человека?
– Леся не чужой человек! – обиделась малышка и в знак протеста быстро перебралась из-под своего одеяла, под мой плед. – Мы с ней сообщники, она мне больше не чужая!
– Вы с ней, прости, кто? – сложил руки на той самой широкой, как Москва-река, груди медведь.
– Сообщники! – ответила девочка, забыв про все обещания молчать. – Мы с ней ночью на дело ходили!
– На какое дело? – карие глаза моего работодателя вопросительно посмотрели на меня, но я не отреагировала. Потому что все еще не оправилась от того неловкого момента. Но искренний ребенок спас няню еще раз.
– Вообще, папа, это секрет! – надула пухлые губки девочка. – Но ты ведь не отстанешь, да?
– Нет, не отстану.
– Леся, – малышка дернула меня за рукав пижамы и заговорщицки понизила голос, – можно я скажу? Он не отстанет, я его знаю.
Я еле сдержала улыбку, которая грозила моментально перетечь в откровенный хохот. Поэтому, задержав дыхание, только кивнула, в знак своего полного согласия.
– Мы, папочка, ходили бутерброды воровать!
Я не знаю, что там подумал «папа», но лично я натянула плед на голову, потому что иначе рисковала бы сотрясти этот добротный дом своим сокрушительно-неженственным, зато искренним, смехом!
– Но, ты же не будешь вызывать полицию? – добил меня ее голосок, раздавшийся по ту сторону пледа, и я все-таки затряслась в нервном хихиканье!
Глава 4
– Я подумаю, вызывать полицию или нет, – услышала голос медведя, – при условии, что ты сейчас пойдешь со мной и расскажешь все в деталях.