Дать Негру - стр. 29
– Там упущены такие подробности… Зато какие прибавлены! Ну и народ, эти журналисты. Скоро идем покупать тебе костюм. Тот самый, который тебе очень понравился. Ты не возражаешь? Причем, пойдем всей семьей, чтобы дети были свидетелями и участниками. Мне кажется, что в твоей новой арии не хватает всего-навсего этого аккорда. – Она осторожным касанием поцеловала его в подбородок: – Только загримируйся…
Зашевелились городские правозащитники. В воскресенье они выставили жиденький пикет на одной из парковых аллей, где ранее, кстати, промышляли гастролеры-лохотронщики. Несколько бородатых мужчин держали транспарант «Самосуду – НЕТ!», а пожилая сухонькая женщина с седыми, мелко завитыми волосами, ходила рядом, с планшетом и мегафоном, и, приставая к прохожим, пыталась собирать подписи. Пикет продержался недолго, ввиду некоторых причин, о которых местная пресса умолчала. Правозащитники через областное издание обвинили городских журналистов в необъективности и потворстве хулиганам, притесняющим мирные демонстрации. В город нагрянули телевизионщики.
Правозащитники настаивали на проведении «Круглого стола». С ними в принципе согласились, но при условии, если инициаторы обеспечат присутствие на «столе» хотя бы одного карманника, желательно незаконно потерпевшего. Правозащитники с задачей не справились (назвав требование иезуитским), и решено было ограничиться открытым теле-интервью с начальником городского Управления внутренних дел.
Георгий порадовался за своего знакомого: на экране офицер выглядел еще более спокойным и жизнерадостным, что, видимо, должно было дарить гражданам города уверенность в завтрашнем дне. На вопросы подполковник отвечал убежденно, доверительным тоном, красиво жестикулируя. Интеллигентность нового начальника милиции нравилась горожанам, особенно в контрасте с прежним руководителем, имевшего имидж солдафона. Стакан чая в подстаканнике (звякающая парочка возле чуткого микрофона), из которого он отхлебывал, прежде чем ответить на вопрос, создавал атмосферу домашности и уюта. Открытый юмор иногда переходил в едва уловимый сарказм, что, несомненно, нравилось присутствующей в студии основной массе зрителей, среди которых были и угрюмые правозащитники.
«…Да, «карманные мстители», «ломадзы», «обломовы», как бы их не называть, вершат самосуд. То есть, борясь со злом, совершают правонарушение. И мы, как органы правопорядка, должны этому противодействовать. Вы убеждаете меня, что я должен обратится к «мстителям», чтобы они остановились… Но почему вы не говорите мне, чтобы с аналогичным призывом я обратился к карманникам? К домушникам? К грабителям?