Дать Негру - стр. 17
– А если он сейчас здесь, и слышит меня… – Девушка уже просто зарыдала: – Гражданин вор! Я вас очень прошу… Оставьте деньги себе… Но документы! Только документы!..
По салону пошел ропот: «Безобразие… Просто ужас… Да в чем же дело-то?.. Ой, у меня сейчас инфаркт будет!.. Ну, когда же это прекратится!..»
– Я абитуриентка, – обращаясь ко всем, продолжала, девушка, по щекам которой ручьем текли слезы, а она даже не пыталась их утирать, – приехала поступать. Все было там, в свертке, все деньги и документы!.. Без них в институте даже не хотят разговаривать. Когда входила в автобус, все было при мне, а вышла – их не стало! Я не могла их потерять! Что теперь делать?!..
Салонный ропот перешел в гул возмущения, который, на правах хозяйки, решительно прервала кондукторша, всезнающая работница таксопарка, полноватая женщина средних лет, с незамысловатой прической-хвостиком и ярко накрашенными губами. Взобравшись на выступ в районе переднего колеса, она возвестила уверенным голосом трибунного оратора:
– Я вам скажу, девушка! – Все внимание салона перешло на кондукторшу, щеки которой, без того налитые, набрякли, запунцовели и затряслись в сильнейшем волнении. – Я тебе скажу и всем… – Как спикер, она постучала круглым кулачком по никелированной перекладине. – Я скажу свое мнение! Что воры нынче не те. Я давно работаю, много видела. Нет! Не благородные. Шушера! Да-да, шушера! – возвысила она голос, и в паузе прошлась взглядом по головам обилечиваемой паствы, как бы высматривая виновника девической беды. – Раньше подбрасывали документы, например, в почтовые ящики. В любой ящик бросят, – а почтовики потом в милицию отдают. Или сами, жулики, звонили домой жертве… Так, мол, и так, найдены документы! Как насчет вознаграждения! Действительно, черт с ними, с деньгами, пусть подавится! Зато документы целы. Их же пока восстановишь, не дай бог! А эти, современные!.. Они вам не то, что подбросят, а специально выкинут в мусорный контейнер, еще и посмеются меж собой: мол, ловко, шито-крыто! Или продадут каким-нибудь дельцам, лишнюю копейку на вашем горе наварят.
Кондукторша слезла с выступа и сказала уже спокойнее:
– Просто нужно быть внимательными. Особенно когда заходишь-выходишь: тут только и смотри…
Пассажиры стали озираться, окидывать взглядами друг друга. Георгий от волнения сжался, еще более согнулся, безобразно утрируя созданный им образ, напоминая, наверное, уже горбатого человека, и крепче зажал карман.
Вдруг ораторскую эстафету подхватил невысокий сухонький старичок, стоящий в метре от Георгия, с небольшой, совершенно безволосой головкой на жилистой шее. Голос его был несколько развязен и неприятно скрипуч, при этом громкость, на удивление, давалась ему без всякого напряжения: