Дарвиновская революция - стр. 10

Судя по всему, на основании своих исследований Ламарк был вынужден признать, что таковые не имеются, и хотя и неохотно, но согласился со своими современниками, что это свидетельствует в пользу такой реальности, как полное исчезновение организмов. Правда, в прежние века, в частности в Британии, люди отвергали догмат полного исчезновения с лица земли из страха, что это противоречит духу религии: вымершие организмы, особенно если они вымерли до появления человека, выглядели как черное пятно, заставлявшее сомневаться в непогрешимости здравого смысла Господа Бога (Грин, 1959). Ламарк, однако, отвергал полное исчезновение по совершенно иной, нежели религиозная, причине. Если с самого начала отмести вмешательство чего-то сверхъестественного или потустороннего, с чем он как ученый a priori не может иметь дела, то ему непонятно, каким образом мог исчезнуть тот или иной вид (если только, заключил он, не принимать в расчет то особое и маловероятное обстоятельство, что человек, мол, истребил всех его представителей). В частности, моллюски и ракообразные, считал Ламарк, которые прекрасно защищены в своих подводных домах, не могли быть доведены до точки исчезновения. Следовательно, поскольку некоторые виды моллюсков и ракообразных более уже не существуют, то наиболее разумным представляется вывод, что они эволюционировали в другие формы жизни. Любопытно, что обращению Ламарка на путь эволюционизма способствовали самые простейшие формы жизни. Он просто не мог понять, как столь хрупкие организмы могли стойко выносить всю жестокость и неистовость природы: снег, мороз и так далее. По логике вещей, все они должны были погибнуть и исчезнуть с лица земли; но поскольку самые простейшие формы жизни до сих пор живы и не вымерли, то очевидно, вынужден был он признать, они дали совершенно иное потомство и преобразовались в новые формы жизни (Буркхардт, 1977, с. 138–139).

Таким образом, в начале XIX века Ламарк стал эволюционистом и на протяжении целого ряда лет открыто отстаивал и излагал свои взгляды. Но отчасти из-за того, что его идеи с годами не претерпели особо больших изменений, а отчасти из-за того, что британцам они уже были известны, я остановлюсь не на всех идеях Ламарка, а именно на тех, которые он изложил в 1809 году в своем труде «Философия зоологии» (Philosophie zoologique). [Поскольку этот труд переведен на многие языки и, в частности, на английский, я ради удобства буду приводить в круглых скобках ссылки на оригинал, а в квадратных – ссылки на перевод.]

Основой теории Ламарка является «цепочка бытия», или «природная лестница» (Лавджой, 1936). Ламарк считал, разумеется, с оговорками, что все животные образуют своего рода восходящую лестницу начиная с самых низших, инфузорий, на одном ее конце, и заканчивая самыми сложными и совершенными, людьми, на другом (1:102–129 [56–67]). (Ламарк вначале полагал, что существуют две отдельные цепочки бытия: одна для животных, а вторая для растений (1:92–93 [51]), но потом он разделил цепочку для животных еще на две.) Сама идея биологической лестницы не была для Ламарка чем-то необычным. Действительно, эта мысль восходит еще к диалогам Платона, вероятно доказывая, если дополнить афоризм Уайтхеда, что дебаты об эволюции, как и сама философия, – это не более чем сноски и пояснения к диалогам Платона. От своих предшественников Ламарк отличался тем, что для него эта лестница природы была скорее динамичной, нежели статичной, и именно это в самом широком смысле этого слова (а именно в этом смысле мы и используем это понятие) и сделало его эволюционистом. Он считал, что организмы постоянно прогрессируют, восходя по этой лестнице вверх и меняясь на протяжении многих поколений от самых простейших до самых сложных. У основания же лестницы постоянно возникают новые примитивные организмы, формирующиеся из неорганической материи.