Даркут: взросление. Том 1 - стр. 32
Когда с последним жертвенным животным покончили, даркуты встали с колен.
Несколько беков, глав самых крупных родов, вышли к алтарю. Они должны были провозгласить начало Жестоких игр. Обычно это делал каан или ябгу. Но из-за бушевавшей междоусобицы ябгу Судани и Селенг-тархан, главные претенденты на проведение ритуала, отсутствовали.
Поэтому главы родов подняли руки и крикнули в один голос:
– Великое небо, благослови новые Жестокие игры!
Даркуты подняли кулаки вверх и восторженно закричали. А радостях Илде нахлобучил волчий малахай на Чиуна.
Они вернулись в стаю и поужинали. Тэйанг наполовину погружался за багровый горизонт. Амай еще стояла в небе, клонясь к закату. Подошел Ышбар и сказал:
– Чиун, бери гаура и едь к Дэуде. Он хочет дать тебе поручение.
Чиун оседлал Перышко и поехал к тархану.
Дэуда находился в своей кибитке. Он сидел на трехногом стульчаке в мягком атласном халате. На столе карта Ташт-и-Даркут с камешками, отображающими, наверное, расположение родов. Рядом горка свернутых в трубочку пергаментов.
– Готов к играм? – спросил начальник лагеря. Глянул на мальчика и добавил: – У кого стащил малахай?
– Надеюсь, завтра выступлю с честью, – ответил Чиун и поправил волчий хвост, спадавший на глаза.
Дэуда поморщился.
– Не надо громких слов. Кто-то, а ты уже, наверное, прикинул, как лучше выбраться из ущелья, пока другие сражаются не на жизнь, а на смерть.
– Тархан, я готов погибнуть в бою, – возмутился Чиун. Начальник лагеря угадал, он уже продумал три варианта действий в завтрашних играх.
Дэуда вздохнул и протянул запечатанный свиток.
– Отнеси Вихан-беку, главе рода гаргапуров. Передай устно, что я встречусь с ним в роще Сцинков в час кобе. По дороге ни с кем не болтай.
Чиун взял свиток, спрятал подмышкой. Дэуда проследил за посланием тяжелым взглядом.
– Я спрячу в седельной сумке и никто не увидит, – заверил мальчик и подождал, не скажет ли Дэуда еще чего.
Не дождался. Начальник отвернулся и склонился над картой. Чиун вышел из кибитки.
Запрыгнул на Перышко и поскакал в сумраке через бесконечные стойбища. Возле кибиток женщины варили ужин, а дети гоняли овцебыков. Мужчины негромко переговаривались и точили оружие. Где-то играли на донбурре, пели и заливисто смеялись.
Несколько раз пришлось остановиться и спросить у сидящих у костров людей, где расположились гаргапуры.
Оказывается, этот род поставил кибитки над каньоном, по западной стороне. Огибая кибитки, Чиун поскакал вверх по склону, поднимаясь на плато, через которое прошла трещина каньона.
Около десятка раз его окликнули и предложили отдать гаура. Однажды несколько темных фигур метнулись к нему из-за кибитки, ругаясь пьяными голосами. Чиун улыбнулся и ударил Перышко пятками.