Дарите любовь - стр. 9
– Когда их угощаю, балую, вспоминаю того самого. Будто ему приятно делаю.
Я кивнула. Мне было понятно.
Больше наши дежурства не совпадали. Тем более, чтобы вот так – остаться вдвоем и поболтать. Тот хирург, о котором я вам говорила, санитарку не обижал. И платонический роман тянулся долго. Пока Анна Ивановна не оставила… Нет, не работу. Этот мир. Она умерла на дежурстве. На боевом посту. Без стонов и жалоб. Во сне.
Благодарность
Это сейчас моя младшая – чемпион страны по служебной кинологии, ведущий кто-то там, эксперт и прочие пироги.
История приключилась зимой. Тридцать пять лет назад. Мы тряслись в наполненном саранском автобусе. Две сестренки. Одна школьница, вторая в детский сад ходит.
Впихнуться в переполненный транспорт самое настоящее приключение: глаза на лбу, пуговицы на асфальте, ноги оттоптаны. А мелкая – целая, невредимая, мною втиснута недалеко от входа между сидящими гражданами. Рядом с ней в углу бабуся, хорошо за семьдесят, но бодрая, веселая, трещит, болтает с соседкой. Везет большую корзину, снаружи завязанную платком. Сквозь плотную ткань пробивается наружу сногсшибательный аромат свежей, еще теплой выпечки. А за покрытым узорами окном – минус тридцать. Или минус двадцать с большим хвостом.
Автобус тыр, дыр, трясется, везет нас домой. Сбоку цепляюсь за поручень, зеваю, стараюсь, чтобы меня толпой не оттащило слишком далеко от уютно пристроившейся Шумак-младшей. Она полна энергии, головой крутит. И вот вижу я, что детский любопытный взгляд все чаще и чаще останавливается на корзине…
Ох. Отвлечь ребенка не могу, ибо повисла, зажатая между добрыми согражданами в полутора метрах от сестренки.
Людмила водит острым лисьим носиком, жадно и шумно вдыхает запах и окончательно концентрируется на источнике головокружительного аромата. А дело-то зимой… Все ж еще и замерзли.
До нашей остановки еще пилить… и пилить. Детка вздыхает. Снова вздыхает. На нее обращают внимание.
Минуту они с хозяйкой корзинки друг друга разглядывают. Лицо старушки делается расслабленным, мягким. Она перестает болтать с соседкой и обращается к малышке:
– Хочешь?
Людмила энергично кивает, помпон трясется вверх-вниз.
Старушка с кряхтением наклоняется, отвязывает платок с одной стороны…
Запах врывается в салон и наполняет его весь – от водительской кабины до задней площадки. Нервно и жадно сглатывают несколько человек сразу.
Бабуля достает внушительного размера пирог и протягивает. Да, она не спросила меня, можно ли ей сладкое. Да, она вообще плевать хотела на всякую такую ерунду типа, а имею ли я право чужому ребенку еду предложить… И что? Не про это речь.