Даргорея - стр. 17
А солнце уже совсем низко опустилось. Свежий ветерок, дувший со стороны ущелья, стих. Предзакатное небо наливалось жарким пожаром красок. Птица. Прекрасная белая птица парила надо мной. Я заметила ее еще утром. Целый день она летала над башней, иногда кричала, будто удивляясь чему-то. Но в эту минуту, на фоне оранжево-бордовых переливов вечерней зари она казалась воплощением неприкаянной души из дивных бабушкиных сказок. Внизу, у подножия башни послышались песнопения и гул барабанов. Началось…
Ветер, где ты?! Стараюсь расправить свой самодельный купол. Иду вдоль стены, пытаюсь поймать хоть малейшее дуновение. Голоса и барабаны все ближе и слышнее. И вдруг стихли. Наверное, обнаружили пропажу оружия и савана. Снова зашумели. Я услышала крики и топот ног, вырвавшихся наружу с эхом. «Да, дверь-то я не закрыла», – мелькнула мысль. Показалась голова седобородого жреца. Он что-то кричал, размахивая руками.
Не до тебя мне, старец. Ветер… Белая птица с криком пронеслась низко над моей головой. Показалось или от ее крыльев пошло легкое дуновение?
– Подуй на крыло, – вдруг запульсировало в голове.
– Подуть? – удивленно вскинула брови.
– Да-да, подуй.
Подняла купол и подула на шелковую ткань… еще… еще… Мой зонтик затрепетал. Неужто от моего дыхания? Абсурд. Расправила ткань больше. И купол, поймав струю речного воздуха и восходящий теплый поток откуда-то снизу вдруг ожил, округлился шляпкой гигантского гриба. Рывок. Только успела, упираясь ногами в кострище, подняться на стену. И, раздвигая максимально стропы, помочь воздушным потокам наполнить купол. Шаг в бездну. Подхваченный восходящим потоком воздуха мой парашют рванул ввысь и полетел, уносимый ветром.
Дух захватило от восторга. По-лу-чи-лось! Я не ошиблась. В ущелье, где бежит река, ветер свистел, напирал, гнал вперед. Стоило чуть натянуть стропу, и парашют отвечал, как продолжение моего организма, как мое собственное крыло, подаренное Всевышним. Ощущение полета захватило и увлекло меня, подарило чувство свободной птицы. Я лечу! Как тогда, в далекой юности.
А за спиной, на башне стало вдруг подозрительно тихо. Я не могла повернуться и посмотреть, что там происходит. Первая мысль уколола острым шипом: «Стрелять собрались, что ли?» И тут же я вздрогнула от громкого мужского крика, пронизанного невероятной душевной болью:
– Изабелла! Хотя бы белой птицей возвращайся!
Ветер уносил меня все дальше от башни. Внизу проплывали зеленые кроны деревьев, с высоты птичьего полета похожие на курчавый ковер. Река искрилась на заре. В ее потоке боролись лед и пламя, то переливаясь хрусталем струй, то бурля темной лавой. Как красиво все в лучах заходящего солнца. Эти неимоверные цвета, которые невозможно запечатлеть. То нежные переливы розового и фиолетового, то насыщенные ярко-оранжевые, бордовые. Их можно увидеть только здесь и сейчас, только на один миг и не забыть до конца жизни. Каждый закат особенный, уникальный в своей неповторимости.