Дар любви. Воспоминания о протоиерее Феодоре - стр. 58
Вскоре опять понадобилось мне в Москву. В то время я как-то выпустила из внимания, что приехала я тогда на летнего Феодора Стратилата. С вокзала – прямо в Тушинский храм, встретила здесь давнюю знакомую. Разговорилась, рассказала ей о своих бедах, и та меня познакомила со своим братом. Объяснила ему, что не могу сделать ни кровлю, ни купол. Просила его куполок мне металлический сделать, я бы его краской специальной покрыла. «Мы вам все сделаем», – пообещал он мне.
Приезжаю к нему 14 августа. «Купол ваш и крест, – говорит, – готовы. Пойдемте посмотрим». Иду смотреть и вижу: купол и крест из настоящей позолоты! Сразу вспомнила свой сон.
…На освящение храма очень много было народу: из окрестных сел, из Лихославля, из Москвы приехали преображенцы. Потом на трапезе я смотрела на них, и мне казалось, что они чувствуют то же самое, что и я, будто с нами батюшка Феодор. Конечно, мы вспоминали его, жизнь на приходе, и у меня в сознании вдруг ясно прозвучал ответ на давний вопрос, почему мне столько любви досталось от батюшки Феодора, от преображенцев: все, что я получила там, – не мое и дано мне для того, чтобы нести это дальше.
Инокиня Спиридония
Жил в Вологде паренек Володя. Прочитал он книгу «Дар любви», и так запала она ему в душу, что захотелось ему приехать в Москву, чтобы поклониться могилке отца Феодора, побывать в Тушинском храме, встретиться с матушкой Галиной. А тут его знакомые собрались в Москву на машине по делам. Володя и прибился к ним. Да вот проблема: в Москве-то ночевать им негде. Володя всех успокаивает: «Ребята, не переживайте! В такое место едем! Вообще никаких проблем не будет».
Такая у него горячая вера была. Те ему возражают: «Что мы, москвичей не знаем? Да тебя на порог даже не пустят».
«Захотелось ему приехать в Москву, чтобы поклониться могилке отца Феодора».
Приехали в Москву. Володины знакомые занялись своими делами, а он отправился на поиски матушки Галины. Где ж ее искать? Понятно где – В храме. Не мог он знать, что к тому времени матушка уже давно жила в Плескове, в Тушинском храме появлялась редко. А тут денька на два приехала домой и решила зайти в родной храм на могилку. Володя потом рассказывал: «Я ее со спины по походке узнал. Думаю: это она!» Так вот определенно сказал человек, который раньше никогда ее не видел. Подошел к ней: «Матушка Галина?» – «Да, я», – отвечает она. «Я – Володя из Вологды, я свой». Настолько он вжился в мир этой книги, что стал считать себя членом общины, большой семьи отца Феодора.
Познакомились. Матушка пригласила его к себе домой, а за разговором выяснилось, что он в Москве не один и что ночевать им негде. Матушка говорит: «Звони своим друзьям, пусть приезжают. Переночуете у нас». Володя – открытая душа, обрадовался, кинулся им звонить: «Все в порядке! Как я вам и говорил! Ночлег есть». За ужином Володя подробно рассказал о себе, о православной жизни Вологды, о том, что у них в храмах батюшки, играющие на гитарах и поющие, и что они часто собираются вместе приходами и все поют, и что очень любят песни Михайловых. Матушка обрадовалась: «Так это же наши тушинские певчие! Им можно позвонить, и если они свободны, то с радостью приедут, и вы встретитесь и познакомитесь поближе». Так и оказалось. Через час Лена с Сашей были уже на пороге дома. У гостей вологодских от удивления и вовсе дар речи пропал. Сидят, слушают, а Володя на них так победно посматривает.