Дар леса - стр. 8
– Ведьма! – рявкнул он во весь голос. – Открывай, ведьма проклятая!
Испуганная знахарка заметалась не зная, открывать дверь или прятаться с сыном в подпол, больно страшно звучал голос жреца. Двухлетний Лис заревел, чувствуя испуг матери и это притушило немного накал страстей сжигающих Мария.
– Заря, открой, – как то устало попросил он, садясь на землю у дверей. Бледная знахарка с держащимся за юбку сыном приоткрыла створку и жрец поднял на нее больные и усталые глаза. Тут лекарка испугалась уже не за себя, опускаясь на колени рядом с мужчиной и прижимая к себе замолкшего Лиса.
– Марий, случилось что? Болит где?
– Душа болит, – проговорил с трудом жрец отталкивая ее руку. – Зачем, Заря? Зачем не оттолкнешь его?
– Узнал… – опустила голову женщина. – Слабая я… Тяжело мне одной, Марий. Хотела тепла и любви, пусть ненадолго. Пусть и в ложь.
– Тяжело ей… – так же с трудом протолкнул в горло слова жрец. – А мне легко?! – внезапно крикнул он. – Я тебя старше на год, на два? Я же терплю? Глаза твои болотный мох, волосы твои силки и руки твои ловушка, – горячечно зашептал он, краснея и будто проговаривая слова молитвы.
– О чем ты, – не поняла лекарка пытаясь хотя бы поймать кисть его руки пощупать пульс. – Пойдем в дом, Марий, ты горишь, я твой жар уйму.
– Тебе мой жар не унять, – усмехнулся жрец и поднялся схватив ее за руку. Ворожея только вскрикнула от боли в цепко схваченных пальцах. – Заря, не привечай его. Не надо. Прошу тебя. Замуж тебя отдать, отдал бы. Сан приняла бы – я сам бы отвез. А так… не надо. Прокляну ведь. На костер отправлю… своими руками понимаешь? Не надо…
Лис вырвался от нее, подбежал по руке его похлопал и убежал в дом сам смелостью своей испуганный. А она… смотрела вслед уходящему жрецу не понимая, почему так тяжело на душе. И не страшно было от угрозы, а жалко за что-то непонятное ссутулившегося мужчину бредущего по тропинке к селению.
…………..
Года мелькали быстро. Сын рос. Почти пять весен прошло как родила, а такой уже человек большой стал, рано выросший, рано повзрослевший. Сазан захаживал, но редко и больше пожаловаться на жизнь и пяток своих дочерей. В постель его она не пускала, а разговоры… нужны они ей. Тут отдохнуть бы лишний часок. Но помощь в хозяйстве была нужна, вот и терпела и разговоры, и глухую ненависть его жены, и сплетни ходящие по селению. Бабы правда ее больше жалели – одна все сидит, других, хвала Богам всем и старым и новым, не привечает, значит любит все эти годы. Не повезло бабоньке. А Белянку за длинный язык и вздорный нрав все равно не шибко любили. Вроде и хорошо все, а тоска иногда грызет хоть волком вой. Не старая же еще… Других с пятерых, шестерых детей разносит, а она и в тридцать хороша. Так и цвела себе пустоцветом. Ни тепла, ни ласки, одна радость Лис подрастал.