Даосские секреты любовного искусства - стр. 10
И все-таки вернемся от международных сексуальных потребностей к русской духовности. Наш современник, филолог и культуролог Михаил Эпштейн отмечает, что в древности существовали два корня, обозначающих мужское и женское начало.
«Яр – мужское естество, производительная сила; детородный орган; мужское начало мироздания; сильный, любвеобильный, властный мужчина… Емь – общее название для всех измерений пространства: глуби, выси, шири и дали; емкость, объемность, просторность, распахнутость, вместимость; женское начало бытия, естество, лоно; то, что емит, вбирает, затягивает в себя; нутро, скрытая суть, главное содержание».
«Яр» и «емь» – слова из двух и трех букв. Вам это ничего не напоминает?
Как и китайское слово «ян», «яр» – это проявление деятельного мужского начала, а «емь» так же, как «инь», олицетворяет женское начало, которое вмещает в себя все, захватывает и перерабатывает – как сама плодородная земля и как женщина.
Русский православный священник, богослов, религиозный философ начала XX века Павел Флоренский в работе «Магичность слова» заметил связь между словом и семенем, «верхним» и «нижним» излиянием личности, что весьма недалеко от китайской истины:
«Человек сложен полярно, и верхняя часть его организма и анатомически, и функционально полностью соответствует части нижней… Половая система и деятельность находит себе точное полярное отображение в системе и деятельности голосовой».
Если слово – это выражение энергии, а речевой аппарат находится в голове, то русская и китайская мысль оказываются близкими в очередной раз.
Получается, что братство России и Китая – не просто духовно, оно гораздо глубже, чем мы полагаем. А истина у нас – одна на двоих.
Эту историю я буду помнить до конца своих дней! И вспоминать ее буду с улыбкой и смущением!
Учитель Цзи Сяоган не соответствует стереотипу восприятия китайских мужчин в сознании европейских женщин. Обычно мы представляем китайцев людьми невысокого роста с желтоватым оттенком кожи. Когда я училась в канадском университете, среди моих сокурсников были парни именно с такой внешностью. Но Сяоган – это китайский Илья Муромец со смуглой кожей, почти двухметровый здоровяк, косая сажень в плечах. Недаром он президент нижегородской Федерации ушу и цигуна – от него исходит немереная физическая и духовная силища. Но, как у многих восточных людей, у мастера живот не напряжен, поэтому есть ощущение, что он, мягко говоря, не страдает худобой.
Однажды пришла я к учителю с вопросом об имбилднге, вумбилдинге и всех западных «видах спорта», направленных на тренировку самых интимных мышц. Многочисленные свидетели моего литературного пути грозятся никогда не забывать мои первые шаги в поэзии. Это была откровенная любовная лирика, щедро обезображенная образцами ненормативной лексики. Поэтому за матерным словом в карман я не лезу, комплексами речевой неполноценности не страдаю и выражаюсь так, как считаю нужным. Но перед китайским учителем я почему-то робела. Уважение к великой культуре, не иначе! Я не знала, как намекнуть мастеру на тему, о которой хочу поговорить. Начала я издалека: