Дао дэ Цзин. Книга о Пути и Добродетели (сборник) - стр. 21

нечего добавить. Во время возмужания в юности воздух [энергия] в крови[53] переливается через край, [человека] переполняют страсти и заботы, [он] подвергается нападению вещей, и поэтому свойства [его] ослабевают. Во время одряхления в старости страсти и заботы смягчаются, тело готовится к отдыху, вещи [С ним] не соперничают. Хотя [свойства его] и не обладают той полнотой, что во младенчестве, но [они] более спокойны, чем в юности. Исчезая в смерти, [человек] идет к покою, возвращается к своему началу.

Странствуя по Горе Великой[54], Конфуций[55] заметил Юна Открывшего Сроки[56], который бродил по пустынным окрестностям Чэн[57]. Одетый в оленью шкуру, подпоясанный веревкой, [он] играл на цине[58] и пел.

– Чему радуетесь [вы], Преждерожденный? – спросил Конфуций.

– Я радуюсь многому, – ответил тот. – Природа рождает Тьму существ, самое же ценное из них – человек. И мне удалось стать человеком. Такова первая радость. Мужчины и женщины отличаются друг от друга, мужчин уважают, женщин презирают, поэтому мужчина ценится выше. И мне удалось родиться мужчиной. Такова вторая радость. Человеку случается не прожить дня или месяца, [он умирает] не освободясь даже от пеленок А я дожил уже до девяноста лет. Такова третья радость. Быть бедным – правило мужа; смерть – конец человека. Зачем же горевать, если я обрету конец, оставаясь верным правилу?

– Прекрасно! – сказал Конфуций. – Как умеете [вы] утешать самого себя!

Подобный Лесу[59] достиг почти ста лет. В конце весны, [еще] одетый в шубу, он шел и пел, подбирая колоски, оставшиеся на заброшенной полосе. Его заметил на равнине Конфуций, который направлялся в Вэй и, обернувшись к ученикам, сказал:

– С тем старцем следует поговорить. Попробуйте подойти и его расспросить.

Попросив разрешения, Цзыгун[60] отправился навстречу. [Встав] в конце межи лицом к старцу, [Цзыгун] со вздохом спросил:

– [Вы] распеваете, подбирая колоски. Неужели Преждерожденного не мучает раскаяние?

Подобный Лесу не остановился и не перестал петь. Но Цзыгун [продолжал] спрашивать без конца, пока тот не поднял голову и не сказал:

– В чем же мне раскаиваться?

– С какой радости Преждерожденный поет, подбирая колоски? [Быть может]

– То, что меня радует, у всех людей, напротив, вызывает печаль, – с улыбкой ответил Подобный Лесу. – «В юности не трудился, в зрелости не боролся»[62] – поэтому-то и сумел прожить столько лет. «В старости [остался] без жены и сыновей, а смертный час уж близится!» – этому я и радуюсь.