Даниэль Деронда - стр. 13

с изображением встревоженной своры собак, а камин венчал образ преломляющего хлеб Христа. В библиотеке царила почтенная коричневая кожа, наполнявшая воздух особым терпким ароматом. Последняя дверь вела в гостиную, которой предшествовала наполненная старинными безделушками небольшая комната.

– Мама, мама, скорее иди сюда! – воскликнула Гвендолин, повернувшись к беседовавшей с экономкой миссис Дэвилоу. – Смотри, здесь есть фисгармония! Я буду святой Цецилией, и кто-нибудь напишет мой портрет. Джокоза, – так она называла мисс Мерри, – распустите мне волосы. Видишь, мама?

Бросив на стол шляпку и перчатки, она устроилась перед фисгармонией в восхитительной позе, устремив взор в пространство. Покорная Джокоза вынула скреплявший тяжелый узел гребень и несколько раз встряхнула блестящие светло-каштановые волосы, которые рассыпались по спине Гвендолин до тонкой талии и ниже.

– Очаровательная картина, дорогая! – с улыбкой отозвалась миссис Дэвилоу, даже в присутствии экономки не скрывая восхищения красотой и фантазией любимой дочери.

Гвендолин встала и восторженно рассмеялась. Небольшой театральный экспромт возник весьма кстати, оживив знакомство с новым домом и органично вписавшись в естественные декорации.

– Что за удивительная, необычная, живописная комната! – восхищенно продолжила она, оглядываясь. – Мне нравятся старинные резные стулья, гирлянды на панелях, необычные картины, которые трудно понять. Вот, например, эта, где изображены древние развалины. Ничего, кроме развалин и темноты. По-моему, это работа испанского художника.

– О, Гвендолин! – изумленно воскликнула маленькая Изабель, обнаружив в дальнем конце комнаты дверцу на дубовой стенной панели и самовольно ее открыв.

Все поспешили на зов. Взорам предстала картина, изображавшая запрокинутую мертвую голову, прочь от которой убегала неясная фигура с распростертыми в отчаянии руками.

– Какой ужас! – с нескрываемым отвращением проговорила миссис Дэвилоу.

Гвендолин лишь молча содрогнулась, а Изабель – прямой, до неловкости непосредственный ребенок с тревожной памятью – заявила:

– Никогда не оставайся здесь одна, Гвендолин.

– Как ты смеешь без разрешения открывать все подряд, несносное создание? – в порыве гнева воскликнула старшая сестра и торопливо захлопнула дверцу. – Здесь есть замок. Где ключ? Надо немедленно найти ключ или сделать другой. Никто не должен открывать эту дверь. Пусть ключ хранится у меня.

Отдав команду, обращенную сразу ко всем присутствующим, Гвендолин повернулась и, зардевшись от смущения за недавнюю безотчетную дрожь, произнесла как можно спокойнее: