Дань ненасытному времени (повесть, рассказы, очерки) - стр. 36

Гамзат сказал что-то невнятное в ответ и, побагровев от смущения, стал медленно приближаться ко мне.

Я не поднял головы – боялся, что в моих глазах сверкнёт ненависть, что у меня не хватит сил сдержать себя, если я посмотрю в его бесстыжие очи.

Это секундное молчание для меня и, наверное, для него было пыткой.

Мне нужно было найти в себе силы, чтобы не дать разгореться тлевшему долгие годы в моём сердце очагу, взывавшему к мести, а Гамзату, быть может, подобная встреча не составляла труда, как человеку, лишённому чести и совести.

Видимо, и он опасался первой встречи со мной, о чём можно было судить по его настороженным шагам и движениям. Конечно, оба мы были уверены, что смертью моей матери был переброшен непрочный мосток через пропасть, проложенную между нами. Я не сомневался в том, что душе он был рад этому настолько, насколько был удручён я.

Отойдя от меня, он подошёл к моему старшему сыну и стал с ним о чём-то говорить. Я, конечно, догадался, что он хочет дать денег на похороны и был рад, что успел вовремя предупредить жену и сына.

По нашим обычаям, родные, близкие и друзья складываются и выделяют какую-то сумму денег, как помощь на похоронные расходы, поминки и т. д.

В категорической форме я запретил жене и сыну принять даже рубля от кого-нибудь:

– Если в доме нет денег, займите у кого-нибудь из посторонних, заложите какую-нибудь ценность, но брать денег не смейте. Я, сын, и вы, внуки, должны похоронить мать-бабушку за собственные средства. Мы же не нищие!

Гамзат был, наверное, не только удивлён, но и огорчён, поскольку я лишил его возможности быть ему обязанным за подачку – подкуп, в силу воздействия которых он верил больше, в чем в какую-нибудь мораль и букву закона. Я помню, как он, ещё в молодости, оценивал человека по принципу «нужный» и «ненужный», «пригодится» или «не пригодится».

Он мог отказаться пойти на свадьбу к бедному товарищу и напросится на пиршество богача, где на виду у всех швырнуть музыканту или танцующим последнюю пятёрку.

Дома не ждали меня потому, что я не писал им. Мой неожиданный приезд взбудоражил всех. Наш дом в первые дни был полон гостями. Родные и близкие съезжались из города и аулов, чтобы поглядеть на меня.

Мои малолетние дети успели повзрослеть за десять лет, а жена поседела от горя, как и я.

Жажда мести – она продолжала томить меня с прежней силой, как только я оставался один, но почему-то теперь мне не хотелось спешить – видимо потому, что я не насладился долгожданной свободой.

В первые же дни своего приезда я спросил у жены о Гамзате: