Дама в инвалидной коляске - стр. 6

***

Дальше ехали молча – а о чём говорить?

– Пересекусь с этим борзым, потолкую, – пообещал Антоха. Он одной рукой крутил руль, другой обирал с себя солому, растопыренными пальцами, как расчёской, разгребал копну волос, осторожно трогал скулу. – Сильно фингал-то заметно? Эх, на концерт опоздали. Я к Гальке, а тебя куда?

Венька вместо ответа развернулся, ухватил с заднего сиденья конфеты и вышвырнул за опущенное стекло как можно дальше.

– Гальку не трогай, ясно? Узнаю – не поздоровится.

…Он шагал прочь – по золотому полю под синим небом.

Моя любовь не струйка дыма,

Что тает вдруг в сиянье дня.

Приноровился в такт шагам:

Но вы прошли с улыбкой мимо

И не заметили меня,

И не заметили меня…

Антоха, подобрав коробку, смотрел вслед.

Говорили, что на набережной появилось новое лицо: дама с собачкой. Вернее, дама в коляске. Собачкой прозвали мужчину, который, как привязанный, сопровождал даму – в отличие от чеховской, совершенно не хорошенькую, к тому же не ходячую.

Покорно толкал коляску, та катилась по размягчённому солнцем асфальту, подпрыгивала на брусчатке или вязла в песке на берегу моря. Закрывал спутницу зонтом, закутывал в плед, растирал ноги, бегал за шляпой, если ветер её уносил, – на виду у всего пляжа! А она скучала, облокотившись о ручку кресла или повелительно покрикивала. И казалось, он приносил шляпу в зубах, заглядывал в лицо и вилял хвостом.

У постоянных курортниц образовался свой вип-клуб. Всегда легко определить ступень социальной лестницы. Во внимание бралось количество и качество пластических вмешательств, едва заметность (нюдовость) косметики и парфюма, а главное, стоимость туалетов и украшений.

От рассвета до заката ювелирное обрамление не играло роли: грязи, ванны, загорания-купания исключали возможность соперничать величине и чистоте бриллиантов. Зато ближе к ночи дамы рассыпали лучи и лучики налево и направо своими каратами в ушах, на шее, на запястьях и на пальцах.

В остальном, между нами, это были обычные бабёнки, даже хуже. Изнемогающие от скуки и жары, а потому особенно поганые на язычок. В данный момент, обрадовавшись свежей теме, осуждали и обсуждали вопиющий мезальянс некрасивой колясочницы и её стройного спутника.

– Что вы хотите? Жизнь, сама по себе – не прекращающийся, сплошной конфликт и антагонизм, – авторитетно объясняла одна. – Мужчина и женщина, уродство и красота, вздорность и покладистость. И так далее: богатство – бедность, болезнь – здоровье, война – мир…

– Ах, – спохватывалась другая, – хотите верьте, хотите нет: знаю семью, где родились разнополые близнецы, девочку назвали – Война, а мальчика – Мир. Их и в загсе так зарегистрировали: Война Ивановна, Мир Иванович. Сестрица чуть не с пелёнок гнобила братика.