Дама чужого сердца - стр. 21

Он появился в доме Иноземцева вслед за Фаиной. Незримой тенью, мышью вскользнул незаметненько и притаился в уголке. Авось, и мне найдется, чем поживиться в этом теплом местечке. И впрямь, нашлось дело для быстрого, угодливого, любезного юноши. Всякий раз, когда Фаина оказывалась изгнанной с любовного ложа, надобно было ее вывозить из мастерской или из квартиры, а, по прошествии некоторого времени, снова посылать гонца, да мириться, да заселять любовницу вновь и вновь. Кто же возьмет на себя эдакие хлопоты? Надобен специальный человек, готовый к услугам и держащий рот на замке. Эмиль Эмильевич всегда готов был услужить благодетелю и сестрице.

Совершенно все изменилось в его пустой жизни, когда вдруг случайно открылся талант Юлии. Просиживая без дела в доме, маясь от скуки в комнатах дома или редакции, болтая без толку, он ненароком подсказал ей несколько блестящих мыслей и образов. Она подивилась, но сочла это обстоятельство таким же естественным, как и ее собственное рождение как писательницы. Незаметно Эмиль стал Юлии просто необходим. На первый взгляд они просто болтали, но каким-то невообразимым образом это способствовало ее творческому мышлению.

Соломон Евсеевич и Фаина на первых порах, недолго думая, порешили, что между молодыми людьми возникла любовная интрига. Но этого не оказалось и в помине. Юлия не могла взять в толк осторожные намеки подруги. Хотя, быть может, по правде, в самом начале их знакомства Юлии показалось, что Эмиль питает надежды на роман с дочерью издателя. Она не была глупа и понимала, что для Перфильева все карты хороши в этом раскладе. Либо сестра выйдет замуж за Иноземцева, либо ему самому в жены достанется дочь благодетеля. И он всяко не внакладе. Но дело не пошло дальше нескольких вялых поцелуев, после которых у каждого остался легкий налет гадливости. Юлия не хотела чувственной любви, а Эмиль и не настаивал. Вый-дет, прекрасно. Не получится – обойдем с другой стороны. Фаина не вмешивалась, боже упаси. Ей бы самой с собой разобраться в этой жизни. И, кроме того, она же знала своего братца: зачем милой Юлии эдакий несолидный муж! Хотя иногда в фантазиях она представляла себе забавную картину: себя замужем за Иноземцевым, и Юлию – за Эмилем. Правда, за ним, в отличие от своего возлюбленного, она не замечала никаких достоинств и талантов и полагала, что вершина жизненного успеха милого братца – это место конторщика, приказчика, переписчика бумаг, или, уж на худой конец, рассыльного. Она улучила минутку и замолвила за него словечко Иноземцеву. Тот снисходительно пожаловал ему местечко мальчика на посылках, которое и обросло потом особым содержанием.