Дама без изюма / Кое-где - стр. 2
Четыре. Пора уже и спать ложиться. Да и семечки закончились. Завтра с утра к Женьке в деканат, потом скоренько собраться и уже вечером на вокзал. Хотя какой уже спать? Вставать через пару часов, всё равно выспаться не получится. Да и чувство, что она полгода замышляла и готовила себе побег только нарастало, а все слова о благих намерениях представлялись уже только бордельной ширмой.
Положа руку на сердце, она действительно сбегала. Сбегала от мужа, от семьи, от ощущения того, что все они за эти совместные годы так и не смогли прорасти друг в друга, что её энная попытка создать хотя бы иллюзию домашнего очага в очередной раз была проткнута вездесущим носом астрального Буратино, воплощением которого была она сама «Нет, так можно чёрт знает до чего додуматься. Всё, Кира, пора спать!» – громко про себя сказала она. «Порой я сама не понимаю собственных мыслей, но я же ведь не самонадеянна – знаю, что мне их позже объяснят другие. Так что в койку! Наперекор и вопреки…»
На часах было двадцать минут пятого. Кира погасила свет, по наитию тихонько прошмыгнула в спальню и тихонько, чтобы не разбудить мирно похрапывающего мужа, юркнула под одеяло на своей половине двуспальной кровати. За окном в предрассветной мгле вступало в права наперекор и вопреки наступившее этой ночью никому пока ещё не ведомое завтра.
День перед отъездом прошёл в скоропостижных заботах и хлопотах, к вечеру деканша была умолена, судьба беремешной Женьки на ближайшую перспективу предрешена, «тревожный чемоданчик» собран, а все ценные указания розданы. Миновав стадию «долгих проводов –лишних слёз», Кира в начале одиннадцатого загрузилась в вагон проходящего поезда и отправилась по своему прямому назначению – в столицу. Поезд прибывал в Златоглавую ранним утром, и у неё впереди, чтобы попробовать как следует выспаться, была сжатая в одну ночь вселенная.
«До Москвы полчаса. Санитарная зона. Туалеты закрываются», – спозаранку разбудил её скриплый голос пожилой проводницы, и Кира, собравшись-только-подпоясавшись, спустя двадцать минут с момента пробуждения уже стояла в очереди на выход в тамбуре прибывающего на перрон Курского вокзала вагона.
Во всей сопутствовавшей её отъезду беготне она напрочь забыла, какова она – столица. Ещё в конце «лихих девяностых» она единожды уже приезжала сюда на заработки, и бесповоротного влюбилась в этот мир случайных столкновений и отчуждённости, где всегда можно было спрятаться, оставаясь при этом у всех на виду. Столица могла скрыть всё – боль, отчаяние, радость, счастье. Не в сейф с кодовым замком, не под плащ иллюзиониста и даже не под покров ночи. Она просто стирала весь предшествовавший ей мир. В глобальном масштабе. А сама, при этом, состояла из случайного и кратковременного проникновения друг в друга многих вселенных, наперекор и вопреки снующих в броуновском движении своих хаотичных устремлений.