Дальше живите сами - стр. 21
– Филипп! – тихонько восклицает мать и дает Стояку сигнал остановиться.
К этому моменту Филипп уже отчаялся завязать галстук и оставил его болтаться двумя сосульками на шее. Он бежит все быстрее, а последние метра полтора скользит, как мы делали в детстве на чуть наклонной лужайке перед домом. И останавливается прямо перед матерью.
– Мамочка! – говорит он и обнимает ее мокрыми ручищами.
– Ты приехал! – Она сияет. Филипп – ее малыш, и у мамочки ему все и всегда сходит с рук.
– Еще бы! Конечно приехал! – отвечает он и переводит взгляд на меня. – Джад!
– Привет, Филипп.
Он за руку притягивает меня в свои медвежьи объятия. Да, так теперь выглядит мой братишка Филипп, который когда-то любил пристроиться в постели у меня под боком, и от него пахло детским лавандовым шампунем, и я рассказывал ему сказки, а он терся о мою уже колючую щеку своей нежной, круглой щечкой и теребил волоски у меня на руке. Он любил отгадывать, какая будет мораль в баснях Эзопа. Теперь от него пахнет сигаретами и ментоловой водой, и с тех пор, как мы виделись в последний раз, он изрядно прибавил в весе, особенно лицом раздобрел. От встреч с Филиппом в душе у меня всегда остается одинаковый шлейф – утраты и сожаления. Все бы отдал, чтобы ему снова было пять лет… пора невинности, пора счастья…
Филипп тянется через мою голову – пожать руку Полу, и тот торопливо и сдержанно отвечает на рукопожатие, стремясь ускорить процесс и вернуть похороны в правильное русло. Сестру Филипп чмокает в щеку.
– Ты потолстел, – шепчет Венди.
– А ты постарела, – отзывается он сценическим шепотом, так что все вокруг его отлично слышат.
За спиной Филиппа выразительно покашливает раввин. Филипп оглядывается, одергивает куртку.
– Прости, что прервал, Стояк. Продолжай, – говорит Филипп, на что Венди тут же дает ему щелбан. – Чарли! Простите, рабби Гроднер! – выпаливает Филипп, но слово не воробей, и по толпе прокатывается приглушенный смешок. Стояк, судя по выражению его лица, готов задушить Филиппа собственными руками.
– Прежде чем предоставить слово для прощания Полу, старшему сыну Морта, я хотел бы прочитать короткий псалом… – негодующе произносит Стояк.
– Как же я мог! – шепчет Филипп мне на ухо. – Вот идиот!
– Да ладно, с языка слетело.
– Но это неуважение к раввину!
Мне так и подмывает заметить, что получасовое опоздание на похороны собственного отца – это тоже неуважение к покойному и ко всем присутствующим. Но зачем тратить слова попусту? Филиппу не нужны ни советы, ни критика. С него все – как с гуся вода.
– Тише! – шипит нам Пол. Филипп подмигивает мне хитрым глазом.