Дальше некуда - стр. 13
– Его нельзя было будить ланьше девяти утла. Даже когда Гитлел напал на Сталина, его никто не лазбудил. А так он спокойненько спал, уже когда Гитлел бомбил Советский Союз.
Мне показалось, что Вульф зевнул. Ебля усиливалась.
– В годы миловой войны он почти не отдыхал, – продолжил Вульф. – Чейчилль пьиехал к Тлуману, он ему понлавился. Они занимали одинаковую позицию. Тлуман пьигласил его в свою езиденцию.
Вульф кашлянул. За стеной разошлись не на шутку.
– Чейчилль пьедложил опустить железный занавес. В нем не было никакой ломантики, – продолжал Вульф.
Стена тряслась, из щелей вагонки летела пыль.
– У него был безупьечный вкус, он любил Чалли Чаплина… Последние десять лет ему было скучно…
За стеной начали рычать и стонать.
– В пятьдесят девятом году у него появился новый длуг. Алистотель Анасис. Анасис благоговел пелед ним, он катал его на яхте…
Тьфу! Я выключил телевизор, лег и уснул. «За пятна крови и вина».
Проснулся я рано, часа в три ночи, выглянул в окно. Там, под двумя мешками муки, в нашей «буханке» лежал мой рюкзак с так называемыми стволами. Какой-то алтайский хрен отирался вокруг. Прислонил ухо к соседнему номеру, через стенку от нас с Олегом. Ничего интересного, только храп. Прошел к общему туалету на две кабинки. Одна была занята. Спасибо, что две кабинки. Во второй было нагажено на ободок унитаза, но не дерьмом воняло, пахло аммиаком и хлоркой. Кому приспичило срать в три часа ночи?! Он кряхтел в кабинке рядом, пускал газы и причитал: «Ох, боже мой, ох, блять!»
Выехали с утра. На первом этаже было тихо, Успенская уже спала с крутыми алтайскими мальчиками. Прекрасен зимний Алтай! Небо уже почти голубое, чуть выше головы, солнце уже протягивает руку лучом. И горы! У меня аж голова закружилась. Мелькали деревеньки, отдельно стоящие покосившиеся сторожки возникали вдруг посередине заснеженных, искрящихся полей. В деревню мы въехали через единственный ведущий туда мост, который каждую весну сносит паводком, и тогда жратву привозят на вертолете. Мост потом ловят, ремонтируют и ставят на место до следующей весны.
– Вот, Сид, смотри, вот тут два магазина, там, в принципе, есть все необходимое, но дорого, – объяснял Серега. – Рядом, вон в том доме, живет хозяйка. Если закрыто, постучитесь, она откроет. Кстати, она спиртом торгует.
Мы с Бахуром переглянулись. Мы ехали уже через деревню со странным названием Банное. Баня, кстати, по-алтайски – мылча. Да и то, кажется, это русские придумали, мол, иди, баба, подмойся, вот тебе мыло! «Мыл че?» – спрашивала алтайская баба.