Дальний поход - стр. 24
– А то! Видать, давненько за нами присматривают. Наверное, с самого утра от поста к посту информацию по рациям перекидывают. Организация, однако!
– Кто с ними пообщается?
– Я и переговорю. – Подойдя к трубке радиотелефона, я нажал на клавишу передачи сигнала и сказал: – Говорит капитан Отдела Дальней Разведки при ГБ Кубанской Конфедерации Александр Мечников. Нахожусь на борту фрегата «Ветрогон». Иду в порт Систа-Палкино для установления дипломатических отношений между ККФ и ГВО.
Молчание. Береговой пост принимает решение, скорее всего, консультируется с вышестоящим командованием, и откликается через несколько минут:
– «Ветрогон», понял вас. Вам разрешён проход к причалам порта Систа-Палкино. Вам требуется лоцман?
– Если гавань чистая и старые карты верны, то нет. Просим обозначить назначенный нам под швартовку причал сигнальными флагами или ракетами. В порту будем через пятнадцать минут.
– Старые карты верны, отмелей и затопленных кораблей можете не опасаться. Ждём вас.
Связь прервалась, и, повернувшись к Скокову, я спросил:
– Сами с заходом в порт управимся?
– Да, осадка у нас небольшая, глубины здесь для фрегата подходящие, так что покажем себя во всей красе, не осрамимся.
– Точно?
– Да.
– Эх, хорошо бы, кабы так.
– Что-то ты нервничаешь, Мечник.
– Ну, ещё бы, очередной шаг в неизвестность, и впереди контакт с самым настоящим человеком из Золотого Века.
– Это ты про лидера гатчинцев Маркова?
– Про него самого. Это надо же, человек пережил чуму, развал страны, хаос, варварство, дикость, ещё не пойми что и дотянул до наших дней. И не просто дожил, а смог организовать какую-то устойчивую структуру, которая хоть и не является гегемоном региона, но может дать отпор любому, кто на неё наедет. Плетнёв когда Маркова поминал, так про него рассказывал, что заочно проникаешься к нему уважением. Вот, например, ты, Сергеич, будучи уже взрослым и состоявшимся человеком, многих людей знаешь из тех, кто Чёрное Трёхлетие пережил?
– В живых никого, но, когда был молодым, таких всего с десяток встречал.
– Вот! В живых никого не осталось, и я таких не очень много встречал. А этот до сих пор живёт, и не просто так, а вполне неплохо себя чувствует и анклавом руководит.
– Плетнёв не говорил, сколько ему лет?
– В этом году юбилей был, ровно восемьдесят.
– Солидно, – протянул Скоков.
За разговором фрегат вошёл в порт, и с одного из причалов в небо взлетела ярко-красная сигнальная ракета. Скоков приступил к руководству швартовой операцией, а я, пройдясь по боевым корабельным постам, выстроил на палубе взвод десантников и, дождавшись, когда фрегат прижмётся к причальной стенке, в сопровождении Лиды, Крепыша и Лихого спустился на берег.