Да, мой повелитель! - стр. 4
Не знаю, что мучило меня сильнее: боль в обгоревшем туловище или совесть. Потягивая джин с тоником за ужином и украдкой прижимая холодный стакан к щекам, я пришла к выводу, что красавчик-официант был чуть ли не святым. Я поставила себя на его место: вот он замечает на пляже новенькую туристку. А это не трудно, если все шезлонги завалены загорелыми телами, и среди них затесалась бледная моль вроде меня. Смотрит – и так по-человечески про себя вздыхает: «Бедолага! Она же сгорит за полчаса!» Подходит, вежливо будит, и что в ответ? «Спасибо»? Нет, бабская истерика со всеми вытекающими. Вот и делай после этого людям добро!
Курица со сливочным соусом практически встала у меня поперек горла, и я поняла: не будет мне покоя, пока я не извинюсь. Собравшись с духом и опрокинув еще стаканчик, я побрела по территории в поисках моего Серкана. То есть, не моего, конечно. Просто Серкана.
Пляж был уже закрыт, в баре за стойкой торчал совершенно незнакомый парень, который по-русски понимал плохо и на любое мое слово кивал и протягивал ром с колой, добавляя корявое «Пожалуйста». Наигравшись в трудности перевода, я прямо в лоб ему выдала:
– Серкан?
И вдруг услышала у себя за спиной знакомый голос:
– Вы меня искали?
Я обернулась: мой… Да что ж такое! Просто Серкан сидел в плетеном кресле и вальяжно покуривал кальян. Выражусь мягко: я пришла в крайнее изумление. Похоже, этому везунчику все сошло с рук. Будь я управляющей, я бы его хоть как-нибудь наказала. Штрафные работы, мытье полов… Или строгий выговор, на худой конец! И уже поверьте, после моего выговора он бы уж точно не сидел и не улыбался, как Чеширский кот.
– Вам разве не нужно работать? – я скептически оглядела его наряд: Серкан успел переодеться в черную футболку и узкие джинсы.
– Мой рабочий день закончился, – спокойно отозвался он, не переставая лениво изучать меня взглядом.
Это вызывало у меня странное чувство: вроде парень просто смотрел, а я почему-то ощутила себя девушкой легкого поведения. Знаете, когда их ставят в ряд, а клиент ходит и выбирает. И, что самое непонятное, мне вдруг жутко захотелось одернуть сарафан или поправить волосы, как будто я подсознательно боялась ему не понравиться. Дичь, правда? Вот и я так подумала. И мысленно приказала себе немедленно вытряхнуть подобные глупости из предательского подсознания. Я ведь извиняться пришла, а не флиртовать!
И мне бы, по идее, буркнуть что-то вежливое, мол, никого не хотела обидеть, и сбежать. Но просить прощения, глядя в эти бесстыжие кофейные глаза, которые так беззастенчиво шарили по моему телу, оказалось чертовски трудно. А отшить Серкана без веской на то причины второй раз за день – означало расписаться в том, что я конченная истеричка. Поэтому, изобразив холодное безразличие, я светским тоном произнесла: