Да будем мы прощены - стр. 70
Это прозвище потом вспоминали при различных поступках Никсона – от использования избирательного фонда в личных целях и до шпионажа, краж, подслушивания, заговоров в целях ниспровержения и еще похуже. Никсон, когда оказывался в невыгодном положении, становился очень злым, а если проигрывал или терпел крах, так еще злее. Слишком далеко заходила его уверенность в себе. В знаменитом интервью тысяча девятьсот семьдесят седьмого года с Дэвидом Фростом на вопрос о законности некоторых его действий Никсон с полной убежденностью ответил: «То, что делает президент, не может быть незаконным».
Аудитория таращит глаза. Я повторяю:
– То, что делает президент, не может быть незаконным. – Они кивают. – Это так? – спрашиваю я. – Они не знают, что ответить. – Вот и подумайте, – говорю я. – Фильм посмотрите.
Закрываю книги и выхожу.
– Про встречу со Шварцем забыл, – говорю я Тесси, не успев еще войти в дом. – Совершенно чудной был день, и забыл я совершенно. – Опускаюсь на колено, смотрю собаке в глаза. – Тесси, даже не буду тебе рассказывать, что я сегодня пережил. Ты все равно не поверишь.
Захожу на компьютер и отменяю завтрашнее свидание.
«В смысле – отменяешь?» – пишет мне женщина.
«В смысле, что должен отменить».
«Переносим на другое время?»
«Не в этот раз».
«Динамишь меня? Другого раза не будет».
«У меня нет выбора – годовой отчет на работе».
«Чтоб у тебя хрен отсох», – пишет она.
«Ваша враждебность лишает меня слов».
«Пошел ты…»
«Повежливее, – печатаю я. – Я же знаю, где ты живешь. Помнишь, ты мне адрес давала?»
«Это угроза? Мой муж тебе так морду набьет…»
«Твой муж? Ты же говорила, что не замужем и никогда не была».
«Упс. Ладно, будь здоров, успехов тебе с твоим отчетом. Насчет морды я пошутила, сам понимаешь. Захочешь передоговориться – напиши, что-нибудь придумаем».
Я выключаю компьютер – выдергиваю вилку из розетки. Мне мало его просто выключить. Экран чтобы не заснул, а почернел.
Ежегодный отчет, готовлюсь к ленчу со Шварцем. Выискиваю все связанное с Никсоном и освежаю знакомство со всеми недавними и выходящими в скором будущем книгами на эту тему. Пересматриваю список своих студентов и пытаюсь сопоставить лица с именами – на случай, если Шварц упомянет сына подруги приятеля. Изучаю годовой отчет факультета и собираю собственные мысли о положении высшего образования в стране. Выезжаю, напоминая себе, что я в своем деле знаток, что я уникален, что я – специалист по Никсону.
Шварц. С одной стороны, я его уже не первый год знаю. С другой стороны, он за это время изменился: меньше преподает, больше мелькает в телевизоре. Его специальность – военная история – делает его желанным комментатором почти по всем вопросам. Наверное, он сейчас попросит меня больше взять на себя, скажет что-то типа: хватит возиться с одной группой в семестр, ты столько можешь сказать, у тебя такой ценный опыт, и ты нам нужен, как никогда, – можешь взять еще одну-две группы?