D/sсонанс. Вознесение черной орхидеи - стр. 109

- Первый, - мне захотелось рассмеяться. – Нет вопросов… Скажи сам что-то, чего я не знаю!

- Например, почему я до сих пор не поцеловал тебя под луной и не пригласил к себе? Почему мы сидим на пирсе и играем в эту подростковую игру?

- Как вариант, - я пожала плечами, полагая, что знаю ответ. «Ты меня просто не привлекаешь как потенциальный партнер, мои чары отключены за ненадобностью, а ты слишком хорошо воспитан, чтобы переть напролом».

- Даже если мой ответ тебя обидит?

- Если я не в твоем вкусе, я смогу это пережить. Ведь это будет честно.

- Знаешь,  и да, и нет, - его улыбка располагала улыбнуться в ответ. – Понятное дело, что все между нами? А то Влад следующим летом меня на порог не пустит.

- В смысле? – сдвинула я брови за секунду до того, как услышать подтверждение своей догадке.

- Юля, я не интересуюсь девочками.

Как я еще не расхохоталась! Может, поняла всеми рецепторами, что он не врет? Стоило догадаться раньше.

- Круто, - я непроизвольно подвинулась ближе, ощутив абсолютную безопасность. – А я уже думала, что мир стал… идеальным, что ли! Что в нем нейтрализовалась агрессия и пошлость с нарушением правил! – он внимательно слушал, пытаясь прочесть на моем лице…может, предвзятость? Или отвращение? Нет, ничего такого у меня не могло быть по определению.

- И, наверное, поэтому так легко с тобой. И да, я восхищаюсь женщинами с идеальным вкусом, это тоже! Работа модельера – тяга к прекрасному!

Расслабление достигло максимума.

- Теперь я, - мы дождались отката запоздалой волны, маятник не успел сделать виток обратно в его сторону. Я готова была ответить, казалось, на любые вопросы, но, когда он заговорил, у меня от подобной проницательности собеседника сдавило горло.

- Что с тобой случилось не так давно?

- Много чего, - поспешно ответила я, надеясь, что не прозвучит требование конкретизировать. Но для Константина эта игра, похоже, значила многое, и я не имела права закрываться и прятаться в ответ на его откровенность.

- Что-то погасило твои глаза, Юль. Трудно объяснить, просто… Просто они пустые!

После его слов время останавливается, зависает плотным вакуумом, который не в состоянии прошить ритмичный плеск набегающих волн. Вряд ли я вообще готова к подобному разговору! Откровенность за откровенность? Это настолько разные вещи, что, когда я, повинуясь небрежно оговоренным, не закрепленным никакими подписями на контракте правилам, начинаю говорить, из моего сбивчивого набора слов мало что понятно. Но там превалирует речевой оборот с ключевым понятием «моя вина», от которого внимательно слушающий собеседник поначалу удивленно сводит брови, а после откровенно сжимает губы, не в силах скрыть, как его раздражает мое показательное самобичевание.