D/sсонанс. Вознесение черной орхидеи - стр. 100
Настя сдержала данное по телефону слово, хотя я и думать забыла о вечеринке в честь моего возвращения в Феодосию. Я сама не осознавала, что планы и мероприятия друзей и семьи по восстановлению моего прежнего «я» были немедля приведены в исполнение, запущены с разрушающей скоростью равнодушной машины, призванной работать на максимуме, без права даже на пятиминутную остановку, с одной-единственной целью – не оставить мне времени на рефлексии и мрачные мысли о прошлом. Вечером того же дня я вернулась с пляжа подавленной и опустошенной – разговор с Леной, конечно, снял с души тяжесть ложного чувства вины, но не разбередить старые раны не мог.
«Завтра я возьмусь за тебя», - решительно пообещала подруга, и холодному блеску в ее больших серых глазах сейчас бы обзавидовался даже Димка, если б остался жив. У меня дар речи пропал, покорно закивала в ответ, забыв о том, что собиралась выспаться после вечеринки у младшей сестры. Ленка растерялась – долго не могла понять, куда подевалась та самая подруга, которая в ответ на проявления подобного авторитаризма пообещала бы сжечь волосы как минимум. Наверное, по той же самой причине я не отказала и Насте, хотя, скорее, просто не хотела ее обижать. И в тот же вечер, стоило только сесть солнцу, малая, ее подруга и пара лопоухих суперменов запихали меня в нашпигованную «девятку», чтобы увезти на Золотой Пляж. Здесь мое погасшее настроение имело все шансы на возрождение – я зря опасалась наблюдать вокруг одних только «школоло». Конечно, некоторых старшеклассников трудно было отличить от умудренных жизнью ровесников, но успокоилась, со свойственной любой старшей сестре гиперопекой вычислив, что Настёне тут не угрожает немедленное насилие с дедовщиной. Тут каждый был кому-то братом или сестрой, что сплотило эту тусовку, оставив место здравому смыслу, никто из детей не пил ничего, кроме безалкогольного пива.
На этой пляжной вечеринке мне благосклонно позволили быть королевой. Уже спустя полчаса вокруг вились трое парней со средним уровнем интеллекта, соревнуясь в своей неотразимости: от попытки открыть бутылку пива при помощи века до не всегда удачных сальто в воздухе над костром. Никто не обгорел, слава богу, а я испытала культурный шок, проведя все возможные параллели. Мне впору было написать диссертацию о влиянии интеллекта на жестокость или, наоборот, раболепное восхищение. Парни третировали бармена, наперебой требуя для меня очередной коктейль, подкуривали сигарету при одном моем едва заметном повороте головы, травили анекдоты и жизненные истории, затихая с открытыми ртами, стоило заговорить мне. Я могла с улыбкой зачитать им лекцию по маркетингу, рассказать о проблеме выбора между розовым и ярко-розовым, и это было на тот момент самой сладкой музыкой для их необремененных проблемой «грызть гранит науки» ушей. О таком уровне абсолютного владения вниманием слушателей Дима мог только мечтать, но он и не искал легких путей. Глупая партнерша была ему неинтересна по определению, и в этом свете понятие «горе от ума» приобретало почти зловещий оттенок.