Цыганка - стр. 2
ФЛАВИО. Хорошо, капитан, но, боюсь, долго этого беспросветного горя я не выдержу. Боюсь, совершу с собой что-то чудовищное.
КАПИТАН. Тогда купи мне ДВА стакана. Купи мне лошадь. Не вешай носа, сынок. Мужчины должны проявлять стойкость. Слюнтяи и нытики долго не живут. Ты слышал историю о горничной и лысой мыши?
АРЛЕККИНО. Едва ли вам захочется ее услышать.
КАПИТАН. Арлеккино, замолчи и собери багаж.
АРЛЕККИНО. Не давите на меня. Мне нездоровится. (Собирает вещи, и вновь бьет КАПИТАНА краем сундука по затылку).
КАПИТАН. А-А-А-А-А-Х! Ты что творишь? Сюда, Флавио. Береги промежность. У тебя есть промежность, так? Что ж, вот и береги ее. (Уводит безутешного ФЛАВИО).
АРЛЕККИНО (собирая багаж, обращается к зрителям). Когда-то, знаете ли, я был звездой. А теперь посмотрите на меня. Носильщик! Поверьте мне, театр умер. На вашем месте я бы поднялся и ушел прямо сейчас. Не стоит эта пьеса того, чтобы ее смотреть. И дальше будет только хуже, это я вам ответственно заявляю. Сам бы ушел, если б было, куда идти.
КАПИТАН (кричит, за сценой). ПОТОРОПИСЬ, РАЗИНЯ.
АРЛЕККИНО (сгибаясь под тяжестью багажа). Вновь и вновь спрашиваю я себя, в чем секрет жизни? Есть ли какой-то смысл в моих страданиях? Я – Сизиф. Ох! Послушайте меня, уходите отсюда, пока можете. Потребуйте, чтобы вам вернули деньги, и идите в бордель. По крайней мере, вы сможете унести домой заполученное там. (Направляется к кулисам, пошатываясь под тяжестью багажа). Ладно. Но не говорите потом, что я вас не предупреждал. (Уходит, слышится жуткий грохот).
КАПИТАН (за сценой). СМОТРИ, КУДА ИДЕШЬ, КРЕТИН!
АРЛЕККОНО (за сценой, истерично). Давайте! Бейте меня! Я этого заслуживаю. Бейте. А-А-А-А-Х! О-О-О-О-Х! И-К-К-К-К! У-У-У-У-У!
Картина 2
(Из дома ГРИЦИАНО выходят ФРАНЧЕСКИНА и ФЛАМИНИЯ. ФРАНЧЕСКИНА ощипывает курицу).
ФРАНЧЕСКИНА (перья бросает на землю). Он меня любит – он меня не любит, он меня любит…
ФЛАМИНИЯ. Ох, Франческина, Франческина, перестань ощипывать курицу и послушай меня. Ох, Франческина, что делать девственнице? Я так сильно люблю Орацио, сына Панталоне, а он обезумел, совершенно обезумел после исчезновения своей сестры Изабеллы.
ОРАЦИО (из дома). СЕСТРА? А-А-А-А! СЕСТРА? ГДЕ ТЫ? ГДЕ? А-А-А-А!
ФЛАМИНИЯ. Слышишь. Орет в полном безумии. Что, что мне делать?
ФРАНЧЕСКИНА. Успокойся, Фламиния, успокойся. Я знаю. Ты напомнила мне, и теперь я тоже плачу, вспоминая мою дорогую хозяйку Изабеллу, уже столько лет, как пропавшую, и моего дорого мужа Педролино, который в августе тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года ушел за краюхой хлеба и макаронами, да так и не вернулся. Ох, какой же скорбный и горестный этот мир!